Лабиринт памяти
Шрифт:
— Ты хочешь убить меня? — разорвав затянувшуюся паузу, сказал Блейз.
— Нет, — медленно покачал головой Драко, тут же посерьёзнев. — Я рад за вас, Забини. Она заслужила счастья, и, какой бы ты ни был придурок, я понимаю, что с тобой она будет счастлива.
Блейз ничего не сказал, но его взгляд затопила такая искренняя благодарность, что на душе Драко стало теплей.
На стойке материализовались новые бокалы, и Забини с Малфоем, синхронно взяв их, чокнулись и сделали несколько больших глотков: оба понимали — наступает
— Итак, а теперь, думаю, тебе пора рассказать, какого чёрта я увидел на улице. Мне показалось, или ты воспылал нежными чувствами к идиотке Гринграсс?
Драко криво усмехнулся.
— Она не такая уж и идиотка, Забини, раз смогла запудрить мне мозги так, что я, будучи в полуневменяемом состоянии, умудрился её трахнуть.
Блейз присвистнул, вскинув брови, а потом протянул:
— Ну ты и влип, Малфой! А как же Дафна? Я же знаю, как она трясётся над своей драгоценной сестрицей!
Драко вздохнул.
— Она меня ненавидит. Думает, я пользуюсь Асторией, хотя я с ней даже не сплю. Тот раз был единственным, и я совершенно ничего не помню. Хотя удивительно, что у нас что-то вышло, потому что в прошлый у меня с ней ни черта не получилось, — зло выдохнул Драко и лишь тогда осознал, что наговорил лишнего.
Блейз вперился в него пронзительным взглядом.
— Что значит «не получилось»?
Драко закатил глаза.
— Да, Забини, ты прав, у меня банально не встал. Теперь можешь вдоволь упражняться в остроумии, — повернулся он к стойке и сделал глоток из бокала, внутренне готовясь стать посмешищем.
Но Блейз отчего-то молчал. Очень медленно Драко обернулся и увидел, что тот как-то странно смотрит на него таким взглядом, что сердце ухнуло.
Кажется, Блейз обо всём знал.
— Ты ещё любишь её, — высказался Забини прежде, чем Драко успел заткнуть его.
И всё.
Пришёл конец непринуждённой беседе.
Озвученная правда окружила Драко, будто размножилась и предупреждающе наставила на него палочки, говоря: «Сопротивление бесполезно». А взгляд Блейза был завершающим элементом и без того безрадостной картины его полной ничтожности.
— Я не собираюсь говорить о Грейнджер, Забини, — буркнул Драко, стараясь отогнать от себя её образ, который преследовал его почти круглосуточно.
— Не будь идиотом, Малфой, и не пытайся сделать идиота из меня. Я же прекрасно знаю, что Гринграсс тебе едва ли интересней маггловедения, хотя я, наверное, привёл неудачное сравнение.
— О, заткнись! — закатил глаза Драко, разворачиваясь к нему и начиная раздражаться всё сильнее. — Неужели ты думаешь, что я буду говорить с тобой о Грейнджер, чей омерзительный поступок ты покрывал все эти годы?!
— Я защищал Джинни, Малфой, и я уверен, будь на её месте Грейнджер, ты бы сделал то же самое, — без тени усмешки произнёс Блейз, и Драко, продолжавшему дуэль взглядов, пришлось с неохотой
— Всё в прошлом, Забини, в грёбаном прошлом. И Грейнджер в том числе, — отчаянно игнорируя, как что-то внутри неистово противится его словам, выплюнул он.
Блейз покачал головой с горькой усмешкой.
— Я тоже так когда-то думал. Но прошли годы, и только тогда до меня дошло: ни черта подобного. Всё до сих пор здесь, в настоящем, вот только я уже повлиять ни на что не в силах.
Драко не знал, что сказать. Он дико злился на Забини за то, что тот поднял самую болезненную для него тему из всех существующих, но вместе с тем осознавал — Блейз прав.
— Она предала меня, послала к чёрту тот факт, что я готов был наплевать на всё и сбежать с ней. Я готов был на ней жениться, Забини, и я бы сделал всё для неё, абсолютно всё! Как думаешь, могу ли я её простить?! — начиная распаляться, выдал Драко.
— Вопрос не в том, можешь или нет. В другом — хочешь ли?
Драко ошеломлённо наблюдал, как Забини после недолгой паузы допивает огневиски.
— В общем так, Малфой, — продолжил он, отставив пустой бокал в сторону. — Засунь в задницу гордость и прости Грейнджер. Девчонка искренне раскаивается и любит тебя, а самое главное — ты любишь её тоже, идиот, пусть для тебя это и не является резонным аргументом. Не будь тупицей, Драко! Ты всегда любил только её, и если ты сейчас её отпустишь, то будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.
— С каких пор ты у нас сделался хреновым психоаналитиком? — злобно буркнул Драко, однако Блейз пропустил его реплику мимо ушей.
— Эл рассказывала мне, что всегда чувствовала — ты любишь другую. Просто знала, что это так, но пыталась закрыть на это глаза. Сам вспомни, Малфой, как много у тебя было девушек после школы! А толку? Ты же просто играл с ними и ни к одной не почувствовал ничего сильнее обычного интереса. Ты даже Элисой не смог увлечься по-настоящему! Потому что, даже не помня этого, всё равно любил только Грейнджер, а оказавшись вместе с ней в «Магнолии», полюбил и во второй раз. Разве это не говорит о том, что ты совершаешь жуткую ошибку, цепляясь за грёбаную гордость? Разве всё это было зря?
— Знаешь, Забини, порой мне кажется, ты безнадёжно тупой, чтобы понять: некоторые вещи нельзя просто так забыть. Бывают поступки, которые не заслуживают прощения, — осознавая, что он всё-таки уже думает иначе, прошипел Драко, злясь на самого себя.
— Да, бывают. И ты эти поступки совершал, Малфой, — сверкнул глазами Блейз. — А Грейнджер тебе их простила все до единого.
Возразить на это ему было нечего, и вот тут Драко почувствовал себя по-настоящему жалким: он на самом деле изо всех сил пытался возненавидеть Гермиону с прежней силой, пытался не думать и не надеяться, что слова Нарциссы и Блейза, а ещё его собственные умозаключения — правда.