Лабиринт Принца Пустоты

Силаева Ольга

– Разумная жизнь, – произнёс Кай-Вернон отрешённо. Его взгляд был направлен в звёздное окно. – Ещё одна условная планета Земля. Или десять планет. Или триста. Можешь себе это представить?

– Нет, – честно сказала Таисса.

– А придётся, – голос Принца Пустоты стал холоднее. – Это урок, который я не даю дважды.

Таисса заставила себя сосредоточиться.

– Я слушаю тебя, – сказала она. – Десятки планет с разумной жизнью.

– Эти миры погибли.

Сухой и категоричный тон не оставлял лазейки сомнению. Но вид догорающей звезды в разрывах серого

тумана подействовал на Таиссу куда сильнее.

– Как?

– А ты не догадываешься? – в голосе Вернона появилась едкая насмешка. – Твой предок был не единственным Великим. А Великие Тёмные и Светлые не имеют обыкновения мирно сидеть на берегу океана с чашкой кофе. Они начинают перекраивать прошлое и будущее, менять реальность. Воевать. Убивать.

Таисса покачала головой, не пытаясь скрыть недоверие в своём голосе:

– И это погубило целые планеты?

– Любая планета может устроить себе апокалипсис безо всякой помощи от Великих. Но у людей есть системы сдерживания. Есть правительства. Даже у ваших Светлых есть Совет. У Великих не было ограничений, не было жёсткого самоконтроля, как у твоего Светлого. У них было могущество, и оно сносило им крышу. Абсолютная власть развращает абсолютно. Слышала такое выражение?

– Да, – выдавила Таисса.

– Сожжённые планеты, Пирс. Великие могли быть эгоистами, а могли строить идеальный добрый мир, как ваш доблестный Совет. Но результат практически всегда неизменен. Когда ты неимоверно могуществен, мир подстраивается под тебя, и его постигает катастрофа.

Таисса вздрогнула, вспоминая свой сон. Метеоры, падающие в море, огромная кипящая волна, накрывающая берег… Опустевшие руины городов.

Сон, где Тьен был Великим. Пророческий сон?

– Представь, что чей-то мир умирает, – голос её собеседника прозвучал эхом. Голос Вернона и не-Вернона одновременно. – Одна жизнь, вторая, десятая… они гаснут одна за другой, и с каждой жизнью погибает целая вселенная. Вселенная, которая могла быть Таиссой Пирс или Верноном Лютером своего вида. И все они гибнут из-за безалаберности или жестокости Великого и его окружения. Представляешь себе это?

– Я…

Вернон-Кай резко обернулся к ней.

– Что бы ты выбрала, Таисса Пирс? Жизни этих людей или благополучие Великого Светлого?

Выбор был очевиден, но Таисса сжала губы вместо ответа. Нет. Здесь какой-то подвох.

– Что бы выбрал Вернон? – вместо этого спросила она. – Тот Вернон, которого я сейчас вижу в тебе? Он ведь никуда не делся.

Принц Пустоты издал смешок, в котором не было веселья.

– Что было бы, если бы прежний Вернон стал выбирать, что выше, цена чужой планеты или цена твоей жизни? Хороший вопрос.

Серые глаза сверкнули.

– Что бы я выбрал, Пирс? Тебя или жизни миллиарда незнакомцев и прочую общечеловеческую чушь?

Слова из далёкого прошлого зазвучали у Таиссы в ушах:

«Арифметика, Таисса-недоучка. Я бы сказал, что миллиарды побеждают с огромным отрывом. Впрочем, врать не буду: против тебя у них нет шансов».

– Не знаю, – произнесли её губы.

–

Я знаю прекрасно. Но его выбор значения не имеет. Сейчас решения принимаю я, – в голосе Вернона послышалась ирония. – Собственно, я и есть это решение.

Холодный сарказм в его голосе мешался с чем-то ещё. У Таиссы заныло сердце. Плохое предчувствие, вот как это называлось. Очень плохое предчувствие.

– Какое решение? – глухо спросила она.

– Ты уже знаешь ответ.

Они застыли, глядя друг другу в глаза.

– Ну же. – Вернон наблюдал за ней с болезненным любопытством. – Ты почти догадалась.

Несколько мгновений сознание Таиссы медлило. Молчало, защищая её от правды.

Но всё было слишком просто, чтобы не понимать и дальше.

– Великие Тёмные и Светлые убивают планеты, – хрипло сказала Таисса. – Роль Стража в том, чтобы этого не допустить. Твоя сфера – это тюрьма для Великих. Настоящих, будущих или возможных Великих.

Принц Пустоты наклонил голову. Таисса с ужасом смотрела на него.

– Твои воронки, – её голос упал до шёпота, – охотились за Тьеном. Он был первым, кого ты попытался похитить.

– Я мог бы солгать и сказать, что следующей Великой будешь ты, – невозмутимо произнёс Принц Пустоты. – Или Александр. То-то он сошёл бы с ума от радости. Добавляет сознания собственной исключительности, не так ли?

Таисса взглянула в серые глаза, в которых не осталось и следа знакомой улыбки, лишь холодный интерес.

Она сделала глубокий вздох.

– Вернон, – произнесла она. – Кай. Пожалуйста, скажи мне то, что хочешь сказать, открыто и прямо. Я не хочу терзаться сомнениями.

– Пожалуйста. Твой сын будет следующим Великим Светлым.

Прозвучало это так буднично и просто, словно Принц Пустоты предлагал ей кофе.

– Этого не может быть, – дрогнувшим голосом сказала Таисса. – Тьен вырастет… то есть вырос обычным Светлым. У него не было грандиозных мечтаний, никаких планов, никаких…

Её голос сел.

– Неверие – первая стадия шока, – спокойно произнёс Вернон. Он по-прежнему внимательно наблюдал за ней. – Помнится, в то, что Тьен – твой сын, ты тоже не верила до последнего. Даже когда намёки и доказательства танцевали у тебя перед самым носом.

Тьен. Будущий Великий. Её сын.

Таисса изо всех сил пыталась осознать эту мысль.

– Что, в голове остались одни восклицательные знаки? – понимающе кивнул Вернон. – Я тоже немного удивился. Хотя, если между нами, по-семейному, кто ещё мог стереть целую вселенную на завтрак?

– Я… вернула её обратно, – хрипло сказала Таисса.

– В следующий раз можешь не вернуть. Впрочем, этого и не потребуется.

Перед глазами Таиссы проносились образы. Две светловолосые фигуры, стоящие у окна в плащах Совета, юноша в альпинистских ботинках, чёрное кружевное платье невесты и Тьен, стоящий в дверях параллельной вселенной. «Я возражаю»…

Верёвочная лестница под вертолётом. Младенец на руках похитителя.

И секундное видение, когда криокамера Тьена падала в пропасть. Тогда Таиссе показалось, что навсегда.