Лабиринт снов
Шрифт:
Я проводила взглядом его руку, нервно поерзала на траве, его фляга не давала мне покоя. Не замечала за ним тяги к алкоголю. Будет ли бестактным спросить? После недолгих колебаний решаю, что не будет.
— Антон, ты каждый день пьёшь? — спрашиваю тоном профессионального нарколога.
В ответ, отсалютовав мне фляжкой, парень продолжил занятие. Вообще нехорошо. Если у него зависимость развилась, то ситуация паршивая.
— Может, расскажешь? — осторожно спросила я.
— Может, — Антон кивнул, — когда-нибудь расскажу.
Да-а-а-а-а… Как всё запущено. Я оглянулась на Пина, хоббит немедленно
В то время, как у Хельмовой Пади бушевали вполне приземленные войны, мы брали крепость волшебника Сарумана, именующего себя «белым».
Перед выступлением Антон выдал нам лук и колчан со стрелами. На вопрос — что мне с этим богатством делать, — ответил, что я могу в принципе и в носу ими поковырять, но лучше использовать по назначению. Я потратила впустую не один десяток, пока научилась посылать стрелу в желаемую сторону. Отсмеявшись вдоволь под моим ядовитым взглядом, Антон пообещал научить пользоваться такой «игрушкой».
В разгар осады маг Саруман заперся в своей башне. Энты долго разрушали шахты. Важнейшее сделано — колдун обезврежен. Пусть заседает в своём «белом доме» до схождения Творцов. Нам несказанно повезло: основные силы Сарумана были брошены на Хельмову Падь. Будь орков больше, и мы — покойники.
На фруктовой диете хоббитам долго не протянуть. Разведав подземелье, мы нашли немало полезного, в первую очередь оружие, броню и продукты. Разумеется, мы с Пиппином дорвались до трофейной колбасы. Устроили достархан прямо на выемке осыпавшейся от каменных снарядов широкой стены. Рассевшись по краям скатерти, мы с упоением угощались.
— Вкуснота! — хоббит счастливо поглощал еду, срывая улыбки: сочувственную мою и умильную моего друга, намучился бедолага хоббит в плену.
Антон, вяло пожевав сыр, забрался повыше, вынул кисет, трубку и задымил. Напоровшись до отвала, аки дураки мыла, мы с хоббитом улеглись неподалеку и, подставив лица солнышку, отдыхали. Мысли мои блуждали где-то около Фродо с Сэмом и Кольца. Я возвращалась к ним со стойкостью маньяка. Вновь и вновь оценивала свой поступок. Узнать бы, был ли он единственно верным? Я могла пойти с ними, но тогда как бы я выбралась из Мордора? Кольцо наденет Сэм, на меня оно не подействует. Сэм вытащит Фродо из плена орков. Сэм донесет его до расщелины. Сэм, а не я. Оставшись здесь я возможно обрекла их обоих на смерть. Кто знает, была ли моя помощь для них незаменимой? Эдак недалеко и до шизофрении.
От невеселых мыслей меня отвлек голос хоббита.
— Хочешь, покажу, что нашел? — загадочно спросил он.
Мы кивнули. Пин вынул из-за пазухи палантир. Антон присвистнул, приподнявшись на локте.
— Дай сюда, — строго велел он, высовывая изо рта трубку.
Хоббиты — что дети, дай только новую игрушку позабавиться. Парень запрятал прозрачный шар в одежду, мечтательно затянулся и выпустил пышное облачко дыма.
Мне дико захотелось курить. Я редко курю. Вот сейчас, что называется, припёрло.
— Тоха, дай закурить? — попросила я валяющегося сверху товарища.
Пин, посмотрев на нас, неловко поежился. Обращаясь к Антону, я, не задумываясь, говорила на родном языке. Хоббит как будто не замечал этого. Вот тебе и душа нараспашку.
С
Трубку в руках раньше я держала исключительно как сувенир. Я ухватила её, не совсем зная как оно делается, набила трубку табаком, взяла огниво и честно попробовала затянуться. Дым обжёг горло и легкие. Я немедленно закашлялась и замычала, задев ненароком разбитую в драке нижнюю губу. В носу и горле саднило. Ребята захохотали. Я метала на них гневные взгляды и прочищала дыхательные пути. Они откалывали шутки в мой адрес, я же не сдавалась, пытаясь раскурить проклятущую трубку. Быстро перестав обижаться, продолжая попеременно кашлять и смеяться, я случайно подняла взгляд. И потерялась в синих как небо глазах эльфа. Трубка выпала из рук, Пиппин еле успел её подхватить. Я перестала дышать, мысли бессвязно путались. В голове мелькало что-то вроде: эльфы не любят запах табака и не уважают курящих, и какой же он красивый, а его губы…
Поодаль стояли также Гендальф, Гимли и Агагорн. На нас с Леголасом они внимания не обращали, визуально оценивали результаты нашего сражения.
— Поглядите на них! Мы там, понимаешь, бились, а они тут, понимаешь, курят! — возмутился Гимли, нисколечко не сердясь на нас.
— Вкушаем плоды победы! — хвастался хоббит.
Я изображала статую. Антон, почуяв неладное, проследил за моим взглядом. Увидел Леголаса и вонзился в него оценивающим взглядом. Похоже, было, как он размышляет с какой стороны удобнее начать его убивать. Эльф и ухом не повел.
Напряжение заземлил Пин.
— Мы здесь по приказу древа, он теперь тут голова, — хоббит пребывал в состоянии эйфории.
— Вы взяли Изенгард? — изумился Арагорн.
— Нам древы помогали, — ну ты и хвастунишка хоббит!
С высоты, взирая на меня неподвижную, Антон поднял свой порядком побитый корпус и спустился вниз, направляясь к Леголасу. Эльф, не сводя с меня осуждающе — гипнотизирующего взгляда, по-прежнему упор не замечал парня. Кажется, сейчас будет драка. Я отняла зрение от губ эльфа, и, чтобы отвлечь внимание, радостно завопила. Антон остановился.
Мы с хоббитом кубарем скатились вниз и кинулись обнимать друзей.
— Ах, вы, пройдохи! — восхищался Гимли.
Волшебник и Странник распростерли объятия, признавая безоговорочную победу нашего разномастного отряда.
— Гендальф! — я обняла старика.
Облик мага изменился: белоснежные развевающиеся одежды, побелевшие пряди волос — до пояса, борода, сверкающий посох. Теперь он Глава Белого Совета магов.
— Да, дитя, пусть не прежний, то, все ж, я. Но где Саруман? — спросил он.
— В башне заперт, — ответила я.
Леголас с Антошкой единственными не сказали ни слова. Они играли в игру «кто — кого переглядит». Я не знала, насколько ранен эльф после битвы под Хельмовой Падью, но если он нападёт, Антону точно придёт конец. В бою Леголас даже в полуживом состоянии мог зарубить полроты противников, а Антону и стоять больно, побледнел, лицо напряженно-неподвижное. Тоже мне герой нашёлся! Хотя на душе приятно потеплело: в коем-то веке у меня появился заступник. Антон первым отвернулся, отыскивая меня взглядом.