Лабиринт Сумерек
Шрифт:
– Я ее хорошо припрятал, – ядовито ответил Ин-Шатур. – К чему мне хранить при себе то, за чем могут охотиться многие?
Темная поморщилась, как после горького лекарского снадобья, но играть умела и быстро взяла себя в руки. Прошлась по келье, осматриваясь.
– Как бы там ни было, Ин-Шатур, нам придется провести в обществе друг друга немало дней и ночей, – наконец прошелестела ийлура, – и если не доверять…
– Не смеши меня, Нитар-Лисс, – ийлур с усмешкой следил за гостьей, – тебе ли говорить о доверии?
– Но
На щеках посвященного появился румянец. Шейниров хвост! А ведь, похоже, ему нравилась эта жрица.
«Это она убила его? – Эристо-Вет раз за разом повторяла вопрос – За что она убила его? И что они замышляли?»
Но Эльваан молчала.
А изображение вновь начало смазываться. Посвященный Ин-Шатур уподобился большой коричневой медузе, плывущей в грязно-желтых волнах пергамента; черная ряса послушницы рассыпалась осколками, и только рябиновые блики напоминали о том, что там только что стояла темная ийлура Нитар-Лисс.
– Эльваан? – растерянно позвала Эристо-Вет.
Все смешалось россыпью цветных стеклышек в калейдоскопе. А через мгновение – свист ветра в ушах, небо и, наконец, сочная зелень южного леса. Эристо-Вет только моргнула при виде все той же Нитар-Лисс, которая продиралась сквозь дикие заросли в компании молодого ийлура. Темная жрица загадочным образом лишилась и роскошного платья, и обоих стражей из Храма Шейниры; а простая походная куртка поверх шелковой блузы была щедро забрызгана чем-то бурым.
«Кровью, что ли?» – Эристо-Вет могла только гадать, что приключилось с блистательной ийлурой. Схватка с работорговцами? Вряд ли. Мало кто польстится на темную, от такой скорее будут удирать, сверкая пятками…
Попутчик Нитар-Лисс, если судить по отсутствию бороды и коротко остриженным черным волосам, был рабом. Возможно, тем самым Лан-Аром, о котором говорил убитый посвященный и которого следовало предупредить об опасности. Эристо-Вет хмыкнула: ийлур то и дело бросал в сторону Нитар-Лисс полные обожания взгляды.
«Как же, предупредить… Да его от этой куклы на аркане не оттащишь!»
– Куда они идут, Эльваан?
– На запад, – неопределенно отозвалась прорицательница.
А Эристо-Вет показалось, что ее голос дрожит.
– Что они ищут?
Прорицательница молчала.
Ийлура еще раз окинула взглядом странную парочку, темную ийлуру и раба. Очень интересно. Зачем Нитар-Лисс этот ийлур? Ведь он был – ну или по крайней мере казался – самым обычным. В меру ловким, в меру сильным. Да и в образованности храмового раба можно было усомниться. Так отчего же темная, расправившись с Ин-Шатуром, пробирается сквозь джунгли именно с этим невинным, как жертвенная овечка, мальчишкой?
– Эльваан, почему они идут вдвоем? – спросила Эристо-Вет, не сводя глаз с Лан-Ара. Может быть, она ошибается, и есть в этом
– Эльваан?..
…И поняла, что сидит в темных, пропахших полынью покоях прорицательницы.
Свечи догорели. На полу стыли восковые кляксы; кое-где над обугленным червячком фитиля вился дымок, кружевом вплетаясь во мрак. Лицо Эльваан в темноте было похоже на фарфоровое блюдце, и вокруг ее лукавых аметистовых глаз залегли тени.
– Все, – прошептала элеана. – Уходи, Эристо-Вет. Пожалуйста. Ты теперь знаешь все, что тебе нужно.
Ийлура кивнула.
– Да. Город Хатран, но…
– Что – но?
– За что его убили, Эльваан? Что такого собирался отыскать посвященный в компании темной ийлуры? Ты ведь знаешь? Что за ключ и что за карта?
Взгляд Эльваан подозрительно прилип к полу.
– Нет. Санаул ничего мне не открыл. – И она торопливо повторила: – Уходи, Эристо-Вет. Я… я слишком утомлена.
«Ты просто не хочешь говорить», – подумала ийлура.
Затем, поднявшись, вспомнила про веселящий отвар, но не стала напоминать. Теперь, зная расположение Храма, ей следовало поторопиться – чтобы самой найти ответы на все вопросы. До того, как в игру вступит метхе Альбрус.
Выпроводив Эристо-Вет, Эльваан на подгибающихся ногах добралась до своего трона. Ее знобило, во рту плавала полынная горечь. Элеана обхватила руками плечи и замерла, не зная, что делать дальше.
Хотя конечно же надо было уходить. Бросить дом, столько лет служивший верой и правдой, бросить нажитое добро и бежать, хоть на край Эртинойса, хоть за Черные пески. Лишь бы они не успели ее найти.
Эльваан вдруг вспомнила, что забыла на полу кристалл Видения; он преспокойно лежал там, где его и оставили, в центре семилучевой звезды.
«Шейнира меня дернула им воспользоваться, – элеана мрачно кусала ноготь, – а теперь я знаю больше, чем надо. Хорошо еще, хватило ума не говорить Эристо-Вет, что искал посвященный… Иначе…»
– Иначе у меня не осталось бы шансов. Совсем, – прошептала она в полумрак.
«Но кто знал? Разве я могла предвидеть, какие вопросы задаст Санаулу эта ийлура?»
Проклятье. Как бы ни пыталась она себя оправдать, им будет наплевать. Все, что их заботит, – это тайна священного места. И все…
Спохватившись, она вскочила на ноги и начала собираться в дорогу. Эльваан еще не знала, куда отправится, и точно так же она не была уверена в том, что бегство ее спасет, но – схватив первый попавшийся мешок, принялась швырять туда все самое ценное, что у нее было. Иными словами, те предметы, которые помогли бы ей с легкостью выдоить золотишко из карманов недалеких смертных, жаждущих узнать свою судьбу.