Лабиринт тайных книг
Шрифт:
— Я должна сказать тебе очень важную вещь, Джим. Важную для меня и для тебя.
Замолчав, она прошла в комнату.
Джим снова почувствовал радость жизни. Он был счастлив, он знал, что важен для нее, что не одинок.
Они сели рядом на кровать, и Анн прошептала ему слова, ясные и глубокие, которые сразу проникли в его сознание. Его душа снова пела, не требуя никаких усилий. Казалось, что они были вместе всегда.
Анн продолжила:
— Есть место, куда ты должен поехать, Джим, чтобы найти свою душу
Джим повернулся, чтобы лучше видеть Анн, лучше понять ее. Он снова чувствовал себя опустошенным. Эта ночь казалась бесконечной. И каждая частичка вселенной была направлена на него, говорила с ним, указывала дорогу.
— Есть законы, которые непостижимы для большинства из нас, Джим. Хотя они очень просты. — Голос Анн стал другим, глубоким. — Мы мелкие и незначительные создания, если не отдаемся тем силам, которые движут миром и рождают жизнь. Ту жизнь, которая есть сейчас внутри меня. Все течет и изменяется. Преобразуется и растет. Ты должен уметь распознавать эти изменения, знать, куда они повлекут тебя. Поэтому тебе нужно уехать, мой любимый.
Джим хранил молчание, потрясенный, весь во власти эмоций. Анн отличалась от всех, кого он когда-либо знал. Казалось, ей нужен не просто он, но некто больший или что-то большее.
— Здесь ты оставишь частицу себя самого, часть твоей жизни, которая сможет когда-нибудь найти тебя, вновь соединиться с тобой. Но это произойдет не сейчас. Момент еще не наступил.
Анн поцеловала его, и любовь снова соединила их. И казалось, не могло быть иначе, их встреча была предначертана в книге их жизни, свободной, глубокой, обжигающей.
Анн со счастливой улыбкой поднялась и направилась в комнату, где лежали ее вещи. Она вернулась с книгой, очень старой, в старинном переплете. Джим смотрел на все с любопытством.
— Это принадлежит моей семье. Книгу привезли в Америку более четырехсот лет назад из Франции. И сейчас ее нужно вернуть назад, в Париж.
— Почему именно сейчас? Что должно произойти?
— Раньше люди не были готовы понять то, что в ней написано. Ее могли уничтожить. Сейчас пришло время, и ее нужно отвезти в Париж. Ты мог бы это сделать.
— Я? А почему не ты, если это так важно?
— Потому что, узнав ее содержание, ты сможешь спасти свою жизнь. И жизнь многих других.
Джим посмотрел на Анн. Он полностью доверял ей и понимал, что не может обмануть ее. Взяв книгу из ее рук, он стал осторожно перелистывать страницы, стараясь не повредить их. Буквы оказались ему незнакомы.
— Что это за язык?
— Древнегреческий.
— Но я не знаю его.
— В Париже есть один человек, мой друг, художник, который сможет помочь тебе.
Джим чувствовал, что Анн права. Не следовало слишком задумываться — совпадения подталкивали
Да, он выполнит желание Анн, обещал он.
10
Ночь с 26 на 27 августа 2001 года. Париж, комиссариат района Нотр-Дам
Улики рано или поздно найдутся
— Садитесь сюда. Инспектор сейчас придет.
Полицейский указывает на стул, и Раймон машинально садится, даже не отвечая ему.
Он потрясен: первый раз в жизни попал в полицейский участок и до сих пор не может понять почему. Он с трудом пытается восстановить в голове ход событий этой проклятой ночи. Все случилось так быстро…
Итак, какой-то человек позвал Жаклин, она отошла с ним в сторону, после чего начался полный абсурд: человек весь в крови упал на землю, а Жаклин убежала, прежде чем крики людей взбудоражили площадь, выведя толпу из транса. Казалось, что это часть спектакля, так хорошо соответствовавшего экстраординарному вечеру.
Потому Раймон и не отреагировал вовремя, не последовал сразу же за Жаклин. Он бросился за ней каким-то мигом позже и тут же потерял ее из виду. Она будто растворилась в воздухе.
Тогда он вернулся за столик, попробовал позвонить ей — и услышал мотив «Хабанеры» из «Кармен», звучащий из сумки Жаклин, оставленной на стуле. Значит, у нее с собой ни документов, ни телефона.
Вокруг него уже стягивалась толпа, он чувствовал на себе взгляды. Многие сразу же покинули площадь, боясь оказаться замешанными в преступлении. Другие, хоть церемония ужина и была прервана, оставались перед собором Нотр-Дам, желая узнать, что же будет дальше. Раймону казалось, что они хотят помешать ему покинуть место преступления. Но он и не собирался бежать.
— Невозможно, чтобы никто из вас не был с ним знаком! — с нетерпением восклицает комиссар Дженессе.
Раймон в полном смятении, и ситуацию, уже саму по себе непростую, усугубляет тот факт, что Даниэль Дженессе — женщина, к тому же очень красивая, хотя и несколько суровая. От столь привлекательной женщины Раймон вынужден скрывать, какое гипнотическое впечатление производит на него ее лицо: правильные черты и неожиданный узкий киргизский разрез глаз, не оставляющих никакой надежды.
— Я его не знаю и убежден, что Жаклин тоже не была знакома с ним.
— Объясните тогда, почему ваша приятельница отошла с ним в сторону?
— Этот приятный, внушающий доверие господин, казалось, нуждался в помощи…
— Хорошенькую же помощь оказала ему ваша подруга!
— Жаклин невиновна!
Даниэль склоняется над Раймоном, и он чувствует запах ее смуглой кожи.
— Послушайте, господин Сантей, я понимаю, что вы хотите защитить свою подругу…