Лабиринт
Шрифт:
Лында да и Колюня мгновенно отключились, заснули тем беспробудным мертвецким сном, какой случается только в юности, и пробудились ближе к вечеру. Ни Дикаря, ни Семги в бункере не оказалось.
— Их не за врачом, а за гробом посылать, — как бы нехотя по привычке пошутил Лында и пошел проведать Сонечку.
Сонечка уже не спала. Она лежала неподвижно, как спеленатый матерью младенец, и в глазах ее была потусторонняя отрешенность, точно она отступилась от всего земного, суетного, для нее уже не существенного…
— Может, мы с Пупком оттащим тебя домой? — нерешительно
Жалкое подобие усмешки едва коснулось уголков Сонечкиных губ, а в ее немигающих, лишенных выражения глазах мелькнул неподдельный испуг. Сонечка дважды новела головой из стороны в сторону, воспротивилась предложению Лынды…
— Тебе нужно алиби, — демонстрируя озабоченность, попыталась упрочить свое положение Вика, как только они с Дикарем поднялись из подземелья наверх.
— Мне нужно опохмелиться, — насупился, заиграл желваками на скулах Дикарь.
Вика знала по опыту, что Дикарь, пока не зальет в себя утром необходимую после большой попойки порцию горячительной жидкости, будет мрачен, упрям и истеричен. Предвидя это, перед уходом из бомбоубежища Вика украдкой сунула откупоренную, но почти нетронутую бутылку вина за тугой брючный пояс, а поверх надела пальто.
— Ну, опохмелись, — согласно кивнула Вика, — если нужно…
— Где я возьму пузырь? — взревел Дикарь. — Там еще что-то оставалось, я вернусь…
— Не стоит, — прихватила его за рукав Вика. — Я позаботилась, не то что некоторые…
Дикарь посмотрел на Викулю почти с мистическим ужасом, как на ведьму, для зловещего колдовства которой нет преград. Семга была в восторге от своего успеха, но внешне никак не выдала себя, сохраняя на лице выражение участливой озабоченности. Она распахнула пальто, задрала жакет, выставила напоказ бутылку. Дикарь рванулся за ней, но Вика успела запахнуть пальто, крикнула: «Не здесь!» — и помчалась к автобусной остановке.
— На вокзале! На вокзале! — повторяла Вика едва успевшему вскочить за нею в автобус Дикарю.
Но Дикарь не слушал ее. Дернул остервенело полупальто, оттянул жакет, выхватил бутылку с вином и, невзирая на малочисленных в раннее утро выходного дня пассажиров, тут же, на задней площадке автобуса, приложился к горлышку, опустошил бутыль, вытираясь рукавом куртки и крякая от наслаждения. Теперь он был горазд любую авантюру, навязанную ему Викулей…
В пригородной кассе Вика купила два билета до Абрамцево и, за руку потащив за собою недоумевающего Дикаря, принялась сновать по платформе, подыскивая пассажиров, у которых можно было выклянчить билеты вчерашнего дня. Многие из пригорода ездили работать в город, старики отправлялись в деревню и возвращались на следующий день, переночевав в своем родном доме или у родственников…
Вике почти всегда и во всем везло, подфартило и этот раз. Старикан, увешанный сумками, как виноградными гроздями, сказал, подозрительно разглядывая молодых людей:
— Ну, есть у меня билет, даже два есть. Отвозил вчерась старуху к ейной сестре, а вам зачем?..
— Нас посылали от школы определять маршрут стоянку для похода на зимние каникулы, а мы билет обронили
— Во, шелупонь, все шастають, шастають, туды-сюды, а порядку нету, — беззлобно проворчал старик, обшарив карманы. — Берите вот, владейте, на нас, стариков, одна только и надега…
— Спасибо, дедуленька, — в порыве радости чмокнула деда в щеку Викуля.
— Еще чего надумала, — притворно возмутился дед, засмущавшись, не оглядываясь, потопал своей дорогой.
— Все! — подпрыгнула, хлопнув в ладоши, Викуля. — Мы спасены!
В электричке, не выпуская Дикаря из тамбура в вагон, Викуля зашептала:
— Значит, так, слушай меня внимательно. Вчера мы тобой ездили в Абрамцево, зачем, ты уже знаешь. Переночевали там. Где?.. Это мы на месте определим по обстоятельствам. Вернулись только сегодня. Обратные билет возьмем из Абрамцева. В случае чего, в бункере нас было.
— Ты спятила? — недовольно пробурчал Дикарь. Нас же все видели — Лында, Пупок, Кувалда, Чума…
— Мы их тоже видели, — не теряя спокойствия, возразила Вика. — Но Лында с Кувалдой куда-то сгинули, а сразу же после них отчалили, понял? Что там Пупок с Чумой сотворил, нам неведомо. Бил ее, принуждал, изнасиловал, мало ли что пьяному взбредет на ум… Врубайся, а то загремишь. Влипли вы с Чумизой прилично…
— Лында ж вернулся… — помрачнел Дикарь.
— Вернулся, а тебя нет… Как он докажет?.. И станет он против тебя бочки катить… Вернемся, вместе со мной найдешь к нашей классной. Она в школе недавно, тебя не знает, но должна запомнить, что ты меня сопровождал… И перед ее носом билетиками помашу, скажу ей, что едва билеты взяла, а Кувалда, которой она велела со мной ехать, отказалась по неизвестной мне причине. Пришлось приятеля просить сопровождать меня…
— Ведьма ты, Семга, ведьма… — проговорил не то с одобрением, не то с осуждением Дикарь и, раздвинув двери в вагон, брякнулся на ближайшее свободное место. Викуля опустилась с ним рядом. — Видал я в гробу мотаться в какое-то Абрамцево, чего я потерял там?..
— Не потерял, так найдешь! — Вика была непреклонна и убедительна. — Алиби найдешь, понял?.. И просветишься заодно. Усадьба старинная там… Принадлежала Аксакову, потом Мамонтову, Державин там бывал, Гоголь, Щепкин, Поленов, Врубель. Серов нарисовал «Девочку с персиками». И вот ты катишь осчастливить знаменитые места своим появлением…
— Ну, лады, — согласился Дикарь. Натянул спортивную шапочку на глаза, поднял воротник, брякнулся на плечо к Вике и захрапел…
Поздно вечером, когда Дикарь и Викуля спустились в подземелье, Лынды они там не нашли. Сонечка вместе с Пупком сидела за столом и ела суп, уворованный Колюней у деда. Она уже не выглядела такой дохлой, как вчера вечером, и это почему-то необычайно разозлило Дикаря. Он таскался к черту на рога, в Абрамцево, за каким-то идиотским алиби, а Чума сидит себе благополучно, чуть ли не в обнимку с Пупком, суп хлебает и в ус не дует… Да еще Пупок и про врача у него спрашивает, нашел, сволочь, себе лакея, телку его обслуживать…