Лабиринт

Ковальчук Василий

Они ещё часа два разговаривали об этих электронных системах. В небольшое с решеткой окошко было видно хорошо вышку часового. Должна же быть где то лазейка, должна. Сон сморил Толика под утро. Часам к десяти дня в изолятор прибыл наряд инспекторов. Дежурный открыл шестую хату. В этой камере сидели "по масти обиженные"

– Ну что "петушки", поработать желаете. Работа не пыльная, траву нужно прополоть на смотровой полосе.- Спросил у них один из прапорщиков.

– А что командир заплатишь?

– По пачке сигарет и на всех две пачки чая.

– Согласны.

– Тогда выходим, пять человек вполне достаточно. Тяпки, грабли в "нулёвке" возьмёте. Дежурный сейчас двери откроет.

Толик видел, как на запретную полосу зашли работники и начали полоть траву. Прошло минуты три, может четыре. Из динамиков, установленных на втором этаже караульного помещения и на вышках, неслось - четыре. Усиление было очень громким, слово четыре было слышно в любом уголке территории зоны. Это сработка. Красный светодиод засветился под стеклом на вышке часового. Он снял трубку о чём - то разговаривая по телефону. Потом положил её на рычаг и спокойно сверху стал наблюдать за людьми которые работали на смотровой полосе.

Значит система "Луч" настроена неправильно. Прерывание луча хотя бы на секунду, то сразу должно срабатывать устройство. На самом деле этого не произошло. Получается, что в течение трех минут можно разгуливать по смотровой полосе. Работающих увели на обед. В два часа работы возобновятся, надо будет убедиться в правильности своих выводов. После того как все ушли с запретной полосы, систему электронной охраны должны были включить. Толик вытер от волнения пот со лба. Вышка часового нависала над кирпичной стеной забора. Это небольшое деревянное помещение оббитое листовым железом где находиться часовой. Спереди и по бокам были установлены застекленные рамы. И вся эта конструкция крепилась на металлической раме, а рама к металлическим трубам забитых в землю. На раме были наварены крючки, на которых висела проволока "Егоза" выполненная в виток Бруно. Она закрывала расстояние примерно в полтора метра, между забором и нижней частью вышки. Как раз по середине рамы со стороны смотровой полосы проволока не была надета на крючок. Возможно она слетела от сильного ветра, а может когда красили вышку не нацепили. Под низом рамы проходила металлическая шина шириной 40мм и толщиной 3-4 мм. Края шинки были приварены между двумя противоположными сторонами каркаса, это было заземление. Работников снова выводили на четвертый пост. Толик досчитал до двухсот сорока, пока не услышал по громкой, четыре. Ну вот и славно, один рубеж охраны не работает. Теперь надо не спать всю ночь, выяснить как и через какое время смена постов караула. Часовых меняли ровно через два часа. Два или три раза в ночное время их проверял начальник караула. В два ночи на пост заступил новый часовой. Минут через пятнадцать, его не было видно в проеме окна, он спал. На смену служивые заступают через двое суток. Отдежурив сутки, утром меняются. Вот и еще одна лазейка, главное, чтобы ничего не изменилось. Толик от природы был крепким, сильным и уверенным в себе человеком. В молодости он занимался серьезно спортом. В камере отжимался утром и вечером от бетонированного пола, за один подход до ста раз. Толика через два дня выпустили из Шизо. Сгорело два электродвигателя и силовой кабель. Не работали две пилорамы, которые срочно нужно было запустить. День был тёплым, а к вечеру похолодало, все стало заволакивать густым туманом. Неужели все складывается в логическую цепочку. Толик работал до часу ночи. Все сгоревшие электродвигатели, силовой кабель и два пакетника были заменены. Прапорщик ответственный за работу сказал, что на сегодня хватит, идите в каптерку отдыхать. Завтра в семь утра будем делать пробные включения станков на пилораме.

Густой туман усилился, в трех шагах ничего не было видно. Дождавшись двух часов ночи Толик вышел из каптерки. Территорию промзоны он знал с закрытыми глазами. Взяв с собой шестиметровый брус стал пробираться к запретной зоне. Толик знал, что сейчас пройдёт наряд внутреннего караула. Через час будет новый обход, отчетливо услышал окрик часового, стой кто идёт. Наряд караула. Пароль. Тополь. Проходи. Они прошли в десяти шагах от Толика который всем телом вжался в землю. Шаги стали удаляться. Тропа внутреннего наряда караула была ограждена сеткой рабицей и протянутой по ней колючей проволокой. Заранее приготовленным крючком в виде восьмерке Толик поддел низ сетки и приподняв вверх на 30-40 см зацепил в таком положении другим концом за проволоку. В образовавший просвет прополз под низом сетки рабицы. Держа в руках брус, пригнувшись пошел по тропе к четвертому посту. Лампочки освещения на основном ограждении освещали не более двух метров. В тумане светили желтыми пятнами. До вышки оставалось не более двадцати шагов. Толик снова поднял сетку рабицу крючком, и вот он на запретной полосе. Времени только три минуты, главное, что бы хороший сон у часового был. Один край бруса под небольшим уклоном лег на "Егозу" витка "Бруно". Сбросив с ног ботинки он стал медленно подниматься вверх по брусу шириной 150 мм и толщиной 50 мм. Почему то в этот момент вспомнилась передача Вокруг света, как на пальмы Папуасы за бананами лазают. До рамы на вышке около пяти метров. Под весом скрученная в витки колючая проволока стала прогибаться. Между рамой и верхом витков появилось пространство сорок, пятьдесят сантиметров. Лампочка освещения светила в лицо. Толик добрался до самого верха, очень трудно было сдерживать равновесие. Вцепившись руками за шину заземления и обхватив ногами деревянный брус, он перевернул тело почти на 180 градусов. Неожиданно за забором прямо под вышкой громко залаял сторожевой пёс, видимо учуял чужой незнакомый ему запах.

Глава 28

Всё, сейчас оборвётся моя жизнь. Смерть, промелькнула мысль и душу стал заполнять ледяной холод сковывая тело. Время остановилось звенящей тишиной. Лай пса стал быстро удаляться в другую сторону от четвёртого участка. Что то привлекло его внимание и он сорвался с места к третьему посту. Подтянув на руках тело, Толик сколько можно просунулся вперёд. Передвинуться по шинке осталось метр. Главное, что - бы место сварки выдержало на разрыв. Если часовой проснётся то сразу же заметит приставленный к виткам проволоки деревянный брус. Толик толкнул его ногой назад, брус упал на мягкий грунт полосы. Витки "Егозы" практически вернулись в первоначальное положение, прижав левую ногу к раме. Режущие края оцинкованного металла впились, проткнув крепкий материал брюк. Толик попытался продвинуться дальше, но колючая проволока "Егоза" крепко держала его за штанину брюк, впиваясь в голень ноги. Держась за металлическую шину рукой и пальцами правой ноги, он удерживал на весу тело в восемьдесят пять килограмм. Мышцы звенели готовые разорваться в любую секунду. Левой рукой рванул пояс брюк, пуговицы полетели в разные стороны. И снова стал продвигаться вперед. Брюки медленно стали сползать с ног.

Боль лезвием полоснуло по голени, но Толик не обращал на это внимания прикусив до крови губы. Вот он нащупал рукой швеллер, из него была выполнена метало связь между опорами вышки. Штаны спецовки остались висеть на колючей проволоке. За основным ограждением шириной в четыре метра была отведена полоса для охраны собаками. С одной стороны кирпичный забор, с другой сетка рабица перепутанная колючей проволокой. Под вышкой часового стояла будка, но пса не было видно. Подтянувшись на руках, Толик забрался на лестничную площадку. В метре от него была дверь, в которой находился с оружием в руках часовой. Пригнувшись он стал спускаться по металлическим ступенькам вниз. Ему казалось, что сейчас часовой откроет дверь и выпустит ему в спину всю обойму. Осталось преодолеть последний рубеж. Он шел по внешней тропе караула, где то на этом участке делался ремонт. Туман был настолько густым, что в трёх шагах ничего не было видно. Послышались чьи то голоса. Толик замер прислушиваясь.

– Слышал на пятом или шестом посту стук калитки об металл. Наверное помощник или начальник караула с проверкой вышел?

– А может тебе послышалось? Я ничего не слышал.

– Давай пройдем к пятому посту.

Голоса стали удаляться. Это часовые, которые охранили открытый участок, где выполнялся ремонт ограждения. Этот рубеж пройти практически невозможно. Четыре метра высота сетки рабицы, а перед ней специальное устройство из колючей проволоки «Егоза», один на одном пять витков Бруно. Сердце стучало в бешенном ритме. Он уходил все дальше и дальше от зоны. До него донеслось « четыре», эхом повторилось четыре, четыре. В караульном помещении сработало световое табло "Тревога" и включилась с рёвом сирена. Надо бежать и Толик побежал не жалея босых ног в темноту, туман, падая и снова подымаясь. Тишину разорвала автоматная очередь, залаяли собаки. Дыхание от бега стало срываться на хрип, но он все бежал и бежал вперёд. Неожиданно земля оборвалась и Толик полетел с крутого обрыва вниз. Послышался сильный шум бурлящего потока. Холодная вода "иголками" обожгла тело, сильное течение реки подхватило, кружа его в водовороте. Требовались огромные усилия, и он плыл изо всех сил загребая руками, от ледяной воды в любой момент могло свести судорогой тело. Минут через десять пальцы рук коснулись глинистого берега, глубина была большая и его сносило по течению. По лицу ударила ветка, Толик успел схватился за неё рукой. Это было поваленное дерево, ветви которого свисали над водой. С третьей попытки ему удалось выбраться на берег. В изнеможении он лег на землю, переводя дыхание.

Посмотрел я смерти в глаза, И она мне сказала в ответ, Нам сегодня с тобой по пути, Не увидишь ты больше рассвет, Передернул затвор часовой, За туманом собачий лай, Побежал, и бежали за мной, Вслед стреляли, кричали стой, Разошлись дороги в пути, Так что смерть дорогая прости, Пожелай мне счастья, любви, Придет время, тогда приходи.

Вырвался, ушел, но радоваться еще рано. Через такую сумасшедшую реку они не сунутся. Понятно, что собаки потеряли след. Было холодно конец сентября, около десяти градусов тепла. Толик оторвал от куртки спецовки рукава. Нарвал и натолкал в них сухой травы. Просунул в рукав с травой левую ногу, завернул его и завязал на лодыжке оторванной полоской материала. С другой ногой проделал тоже самое. Ноги были на ссадинах, кровоточили от порезов. Идти стало легче. Он бродил трое суток и не имел никакого понятия куда идёт, кругом была тайга. Голод усиливался с каждым днём, он собирал в лесу ягоды, ел сырые грибы. Присев под большим деревом, Толик задремал. Снилось ему, что он в деревни у своей бабы Тоси и колет дрова. Умерла она десять лет назад, так и не дождалась внука. Зачем тогда заготавливаю дрова, в доме то всё равно никто не живёт. Он открыл глаза и понял, что спал. Но самое интересное, что стук топора стучал в подсознании. Галлюцинация или "крыша начинает ехать". Да нет, кто- то действительно рубил дерево и совсем близко. За кустами в холщевой рубахе пожилой человек размахивал топором, только щепки летели по сторонам. Хрустнула сухая веточка под ногой, старик резко развернулся, в руках у него было ружье. Два ствола были направлены в грудь Толика. Какой шустрый дед даже и не заметил, откуда у него ствол появился.

– Стой на месте. Ну и вид у тебя бродяга. Где штаны потерял? Кто такой и откуда?

– Зек беглый. А штаны в колючей проволоке запутались, пришлось бросить.

– С гиблого острога что ли сиганул? От туда сбежать невозможно. И речку Быстрицу переплыл шириной в двести аршин? Не верю, врёшь.

– Беда у меня дед, дочь похитили. Домой мне надо, кроме меня ей никто не поможет. Знаю, кому дорогу в своё время перешёл, им не она, а я нужен. Сам знаешь, время сейчас какое. Если не приду к ним, то эти люди могут её за границу в бордель продать.

– Не знаю почему, но я верю тебе и понимаю, что ты не сумасшедший. Деревня наша здесь недалече, двадцать изб всего то. Молодежи нет, одни старики век свой доживают. Пойдем, в баньке попаришься, ещё утром её затопил, она в аккурат прогрелась. Вчера двух глухарей добыл, бульон знатный получился. Добавил туда кореньев, трав, чтобы силу придавали. Баня была сделана по старинке, сруб из бревен, внутри оббит досками из липы. Вылив на себя ушат с теплой водой, Толик плеснул с ковшика на раскаленные камни. От горячего, сухого пара закружилась голова, по телу разлилась приятная нега блаженства. Наверное нет ничего лучше Русской баньки. Усталость как рукой сняло, как будто заново родился.

Дед налил в тазик горячей воды и насыпал в него стакан поваренной соли, размешал.

– Ставь Толик ноги в тазик с солёной водой. Соль самый лучший лекарь, раны на ногах за пару дней заживут. Потом к порезам приложим траву подорожник, и будешь жив и здоров. Я приготовил тебе чистую одежду. Рубашка и брюки новые, одевай, да пойдем ужинать. После баньки надо водочки обязательно выпить. – И он налил в стакан крепкого самогону, настоянного на кедровых орешках.