Лабиринты чувств
Шрифт:
— И ты совершил налет на Ботанический сад?
— Нет. Мы осматривали площадку под строительство нового цеха, а там вокруг — целые заросли… Я наломал, сколько поместилось в машину… — И он грустно вздохнул: — Все равно ведь срубят.
— Ай-я-яй, — покачала головой Юлька. — И все из-за твоего цеха. Не стыдно?
— Но ведь землю отводит московское правительство…
Квентин на самом деле чувствовал себя виноватым …
От пьянящего аромата кружилась голова. Или это от переполнявших Юльку чувств?
Она отвечала на его поцелуи,
Надо сказать ему, что она уезжает… Нет, не сейчас позже…
Она так и не решилась.
Утром из редакции передала сообщение на пейджер: «Вылетаю в срочную командировку. Позвоню из Владивостока. Жди. Люблю и уже скучаю».
Абонент три-семь-один… Счастливое сочетание пушкинских карт… Германну они не принесли удачи. И Квентину судьба вместо тройки, семерки и туза выбросила пиковую даму. Разлуку.
Юлька выключила пейджер, чтобы не надрывать душу ответными сообщениями Квентина.
Кучу дел надо успеть переделать до отъезда. Да еще и собраться в дорогу… Найти резиновые сапоги. Костя сказал что там, где они будут снимать, непролазная грязь. Он велел взять теплую куртку.
Юлька нарочно заваливала себя срочными неотложными делами, чтобы не думать о разлуке… О своем… предательстве?
Нет! Он должен понять, что работа — это работа. А она постарается все сделать как можно быстрее и вернется…
Сутки туда… обратно… пару дней в городе, экспедиция в шахтерские поселки… Это неделя… Ну и на выезд в таежные прииски… Еще неделя.
Она успеет вернуться как раз к своему дню рождения. И у Квентина еще останется полмесяца. И они восполнят этот вынужденный пробел…
А Квентин, получив Юлькино сообщение, безрезультатно пытался связаться с ней. Но телефонистка заученно отвечала:
— Абонент недоступен для связи. Номер отключен.
Юлька сунула пейджер в глубину ящика письменного стола. В командировке он ей был ни к чему. Даже за Кольцевой в Москве он уже выходит из зоны связи.
Конечно, Оля не отказалась бы побаловаться престижной штучкой, пока сестренка в отъезде. Но Юлька прекрасно помнила историю с Денисом.
Нет уж, в любовных делах даже родная сестра может оказаться соперницей. Хватит с нее, опытная… Научилась на своих ошибках.
Хорошо, что Ольги нет дома. Усвистала на очередное рандеву…
Юлька оставила ей записку, велев не подходить к телефону и не отвечать на звонки, пусть хоть сам папа римский желает связаться с мисс Синичкиной.
…Но душа была не на месте. Она вообще была не с Юлькой, а никак не могла оторваться от абонента три-семь-один…
Пока Костя стоял в очереди на регистрацию, Юлька не выдержала и помчалась к телефону-автомату.
Жди меня, и я вернусь. —продиктовала
— Вы превысили количество знаков, — бесстрастно сообщила телефонная барышня.
Ей было плевать, что кому-то хочется, чтоб его непременно ждали…
— Хорошо, оставьте только начало, — Юлька не стала спорить.
— А подпись?
— Аэропорт Домодедово, — брякнула Юлька.
— Юлька! Юлия! — метался по залу Костя — Синичкина, твою мать! Паспорт давай!
— Внимание. Объявляется посадка на рейс номер… — хрипловато верещали динамики.
Юлька в спешке схватила посадочный талон, дрожащими руками привязала бирки к дорожным сумкам…
Костя, чертыхаясь, помчался за разрешением на провоз камеры в салоне.
А Квентин, прочтя сообщение, сказал:
— Сорри, экскьюз ми, плиз… — и пошел к выходу из черного овального зала международного Бизнес-центра, в котором должно было состояться подписание решающего контракта …
Черный «мерседес» на предельной скорости несся по шоссе к аэропорту. И водитель удивленно косился на всегда невозмутимого и респектабельною господина Джефферсона, который вдруг с силой рванул с шеи тугой галстук, расстегнул пиджак и высунулся в приоткрытое окно.
А ноги господина Джефферсона ритмично пинали мягкое покрытие, устилающее пол автомобиля, словно подгоняли «мерседес», как лихие ковбои пришпоривают скакуна…
Авиалайнер медленно, словно нехотя, разбежался по взлетной полосе и неспешно принялся набирать высоту.
Костя пристегнул ремень, открыл объемистый кофр с камерой, которую все-таки протащил с собой, и извлек оттуда бутылку коньяку.
— Ну, давай за взлет, — предложил он.
— А за посадку?
— До посадки еще восемь часов. — Он тихо позвенел содержимым кофра. — Успеем… если растянем…
Юлька прижалась лбом к иллюминатору.
Внизу, под крылом самолета, уплывали вниз, становясь все меньше и меньше, домишки окрестных поселков, а по ровной стреле скоростного автобана мчались крохотные, игрушечные машинки…
Отсюда, сверху, казалось, что они стоят на месте…
«Смешно, — подумала Юлька. — Суета… все суета… бег на месте…»
А Квентин метался по огромному залу регистрации рейсов от одной стойки к другой.
— Джулия!
Он бесцеремонно отпихивал стоящих в очереди и спрашивал: