Лабиринты души

Гнездилов Андрей Владимирович

— Ваше величество! — воскликнула Графиня. — Воспользуйтесь волшебными сапогами!

— Нет! Я не могу оставить вас на своем месте, как и своего пажа, который мне как сын. К тому же я связан словом. Если я сбегу из башни, сэр Гакхилл обвинит меня в трусости. Перед моим пленением он вызвал меня на поединок, и я принял вызов. Неужели вы думаете, я уклонюсь от боя?

— Но вы истощены и едва не погибаете от холода. На турнире и ребенок сможет одолеть вас, — возразила Графиня.

— На все воля Божья, — ответил король. — Но здесь я надеюсь на вашу поддержку.

И

каждую ночь графиня относила в башню Артура дрова и пищу. Подкрепив силы и согревшись, король становился весел. Он пел, аккомпанируя себе на лире, рассказывал о своих приключениях. В эти ночи подле пылающего камина Графиня чувствовала себя счастливой. И это была не просто греза. Нет, она угадывала, что одна царит в сердце короля, а он мечтает о том, чтобы оставить свой пышный прославленный двор ради скромного жилища у берега моря. Там вместе с Графиней он мог бы провожать закаты и встречать зарю, не слыша звона доспехов и оружия, а внимая песне волн и крикам чаек.

Но срок их хрупкой и нежной любви был короток. Сэр Гакхилл почуял неладное и удвоил стражу. Теперь дожидаться, когда воины уснут, приходилось вдвое дольше, а надежды на спасительный случай таяли, как первые снежинки приближающейся зимы. Все трое понимали это, и однажды Артур согласился написать письмо Джиневре с просьбой о помощи.

— Там вместе с ней мой добрый волшебник Мерлин, может он придумает что-то, чтобы выручить нас.

Графиня с письмом короля отправилась в Камелот, где стояли войска Джиневры. Увы, они не могли выступить за своего владыку под угрозой, что Артур будет тотчас же казнен Гакхиллом.

И тогда Мерлин взялся дать внешность Джиневры Графине, чтобы обмануть рыцаря, а тем временем нанести ему удар. Графине вручили копию короны, которую требовал сэр Гакхилл, и пышная процессия, среди которой прятались переодетые рыцари, направилась к замку, где томился в заключении король.

Замысел Мерлина почти удался. Сэр Гакхилл был введен в заблуждение чарами волшебника, он торжествовал. Оставалось одно препятствие — поединок с королем Артуром, — но рыцарь был уверен в победе. Присутствие Джиневры давало ему силы и уверенность, а год заключения истощил и обессилил его противника.

И вот — день турнира назначен. Хозяин замка явился перед мнимой королевой.

— Есть ли у вас желания, которые я могу выполнить, миледи? — спросил он.

Графиня заколебалась. Она знала, что, если предложит ему корону вместо своей руки, он согласится. Но поединок неизбежен, и просьба пощадить Артура и сохранить ему жизнь будет предательством. Свою любовь она должна была принести в жертву его чести и страны, которой он правил. Это — выбор Артура, и за ним стояла его жизнь. Со вздохом она отогнала воспоминания о ночах у камина.

— Нет, у меня нет желаний, кроме одного — увидеться с королем.

Сэр Гакхилл скрипнул зубами, но заставил себя рассмеяться.

— Вы предусмотрительны, миледи, видеть живого приятнее, чем мертвого!

Свидание с Артуром было коротким.

— Я — Графиня, — шепнула она королю. — Ваше спасение близко.

Он с трудом поверил

той, которая так похожа была на королеву.

— Завтра я буду биться за нашу любовь! — ответил он.

Наутро состоялась схватка. Трудно было поверить, что истощенный король выдержит хотя бы один натиск мощного рыцаря. Но он выдержал семь, и лишь на восьмой раз, когда они сшиблись, Артур вылетел из седла. Он хотел вскочить, чтобы с мечом продолжить бой, но ноги ему не повиновались. Противник с презрением отвернулся от него. Залитый кровью, в пробитых доспехах король был побежден. Сэр Гакхилл знал цену своим ударам.

К вечеру в капелле собралась толпа рыцарей и гостей на венчание Джиневры и победителя.

— Леди Джиневра, — обратился старый священник к невесте, — согласна ли ты взять в мужья сэра Гакхилла?

И тут в тишине раздался ясный голос:

— Нет!

Служитель церкви опешил:

— Почему?

— Я не леди Джиневра! — ответила невеста и разорвала зеленое платье.

Взорам окружающих явилась Графиня в мужской одежде и сапогах Артура.

— Кто ты? — спросил священник, пораженный.

Она молчала.

— Кто ты? — повторил сэр Гакхилл, бледнея и хватаясь за меч.

Она молчала.

— Кто ты? — эхом пронесся по храму голос Артура. Его сподвижники уже ворвались и захватили замок.

— Я — Любовь, — наконец ответила она, опускаясь на колени.

По ее воле Гакхилл был отпущен на свободу. Джиневра заняла место рядом с королем. Графиня вернула волшебные сапоги Артуру— и он поднялся на ноги и оправился от ран.

Сама же Графиня, вновь обездвиженная, склонилась к земле. Мерлин кивнул ей на прощание и воздел руки к небу. Вихрь закрутил ее и швырнул в пространство на тысячу лет вперед.

Она очнулась в своей келье в приюте святой Елизаветы. Вокруг были знакомые — и одновременно незнакомые лица. Она постепенно вспоминала каждого, кто когда-либо играл роль в ее жизни. Воспоминания словно протягивали ей карты с портретами близких. Вот знахарь, что принес ей сапоги Артура. Разве это не старый советник и волшебник короля Мерлин? А Гакхилл— не повторяет ли он образ ее жениха, предавшего ее проклятию и попытавшегося похитить ее? Паж Оуэн, так согревавший ее сердце, не ее ли это сын? А король Артур? Его черты так ясно отразились в ее потерянном муже, что сам Мерлин мог бы обознаться.

И, наконец, Джиневра. Почему лицо королевы, подаренное ей волшебством Мерлина, проступает в ее нынешних чертах?

Воистину, так ничтожно мало сил стоило приложить, чтобы превратить Графиню в королеву. Она вспомнила все, кроме своего имени.

Стук в двери прервал размышления женщины. Ей принесли письмо от мужа, который, пусть и под конец жизни, нашел ее. «Прости меня за то, что я прожил без тебя, поверив чужим людям, а не своему сердцу…»— писал он. А вскоре под сень обители явился и ее сын, и она была счастлива.