Лабиринты Гипербореи
Шрифт:
– Да, он самый сильный и самый давний! Он даже смерти не боится.
– Понятно, не боится. Волхвы же вечно живут, не умирают, - выдал Славка подслушанные в школе русов сведения, - чего ему смерть...
Если честно, кто бы не согласился жить вечно, пока надоест? А как может надоесть? Тут только по родному краю можно сто лет пешком ходить, а пока другие страны объедешь, и тысяча пройдёт. И абсолютно неуязвимым оставаться, только вовремя волшебный эликсир готовить. Однако Руська все настроение испортила:
– Ничего не вечно. Это от болезней они могут вылечиться, а обычное оружие для них
Верно. Учитель сразу объяснил, почему волхвами становятся, только пройдя школу русов. Чтобы уметь себя защитить оружно, а не волшебством. Иной раз нет времени кудесить, сказал он, до меча бы успеть дотянуться. Славка раскрыл рот, чтобы соврать, как он классно стреляет из лука, но вошел хозяин дома:
– Собрались? Отлично. Так вот, для возвращения мы отправимся на Коло, к Нараде! По виткам перенесёмся, прыжка за три пройдём всё расстояние до Меру-горы. Ближайшая спираль - дней десять пути. Мне нужно ещё одного волхва в напарники добрать, и отбудем...
Славка страшно огорчился, когда понял - из членов Затульского Совета желающих нет.
– Ну, так в Туле спросите кого, - потребовал он от Боруна, за что получил гневный взгляд, но храбро добавил, - трудно, что ли?
– Поучать, меня? Ах ты, невежа! Вон поди!
– рыкнул волшебник.
Указательный палец сделал движение, словно стреляя шашкой при игре в Чапаева. Мальчишку сбило с ног неведомой силой, он кубарем покатился к порогу, больно саданулся о дверь, распахивая её. Пересчитав ступеньки, Славка распластался в ногах встревоженного пса.
Глава двадцать третья
Скорее к Олену!
Почти полчаса Славка отсиживался в засаде, за дальним валуном. За это время свежие синяки перестали саднить. Дождавшись, когда девчонки выйдут от Боруна, мальчишка приступил к агитации:
– Руська! Нам надо найти Олена, чтобы помог. Понимаешь?
– Олень?
– Не поняла бывшая молчальница.
– А кто? Без мягкого знака? Зачем он нам?
Пересказ подслушанного на Совете занял немного времени. Ожившая и снова говорливая Русана поняла идею. А важность быстрейшей отправки ей объяснять не пришлось - сама домой рвётся. В два голоса они убедили рыжую подругу и немедленно отправились в путь. Тропинка извивались по склону, вела в чащу. Неизвестно откуда появились комары, большие и звонкие. Они не успевали сесть на лицо спереди, но сбоку и сзади атаковали ребятишек, так что скоро уши, шея и тыльная сторона ладоней горели от укусов. Славка с негодованием заметил, что Милану не кусают:
– Вот напасть, только нас едят! Ты почему даже не отмахиваешься?
Та удивленно отозвалась:
– Так я заговоренная от гнуса. Как же иначе? А вы почему не отговоритесь?
Русана потребовала слова:
– Я тоже хочу, как ты. Научи!
– Так нельзя, на бегу. Надо настраиваться, чтобы учитель жесты, интонацию выставил. Это же не абы как, а только на меня годится...
Огорченный Славка сломил ветку, принялся отмахиваться. Нещадно хлеща себя по спине, по голове, он ругал всё на свете, когда Милана радостно крикнула:
– Нашла! Дикая гвоздика, вот. Раздавите в руках и натритесь, так меньше кусать станут.
Небольшие розовые цветочки приятно
Внезапно девчонки остановились.
– Ой, мамочка,- знакомо запричитала Русана.
Так она плакала в пещере, когда они свалились в этот мир. Значит, испугалась. Чего? И Славка шагнул вперед.
На тропе стоял большой зверь, похожий на собаку. Может быть, тот самый, что уже встречался в лесу. Шерсть его казалась серой. Пасть приоткрыта, розовый язык наполовину вывален и подергивается в такт дыханию. А с кончика языка капает слюна. Зубы зверя немного оскалены, словно он улыбался. Но в его хорошие намерения не очень верилось. С чего бы вдруг доброму зверю загораживать людям дорогу?
Славка помнил, как учил папа - не бежать и не показывать страха. Да, и в глаза собакам пристально не смотреть, чтобы они не злились. Девчонки жались друг к другу. На них можно не рассчитывать, надо прогонять волка самому. Что-то давнее, раньше неизвестное, поднималось из глубины души - может, гнев? Мальчишка боялся, но не собирался сдаваться. Краем глаза приметив на обочине палку, он осторожно присел и протянул к ней руку. Волк опустил голову, наблюдая за Славкой, не сводя желтых глаз.
Есть, палка в руке! Прочная, сухая, примерно метровой длины, чуть изогнутая, как та сабля, которой он фехтовал в школе русов. От воспоминания словно сил добавилось, да и уверенность пришла. Он больше волка, он выше волка, он сильнее волка - это Славка знал точно. А с оружием, даже таким - и подавно!
Волк тоже это понял. Едва мальчишка сделал первый шаг вперед, серый зверь метнулся вбок и растворился в сумраке подлеска.
– Ты храбрый, - уважительно посмотрела на Славку рыжая проводница.
Русана промолчала.
Впереди открылась поляна. Изумрудная трава окружала бревенчатый дом, из крыши которого в небо торчал длиннющий ствол. Даже не простой ствол, как оказалось при ближайшем рассмотрении. Это сооружение состояло из толстенной охапки ровных жердей, внутри которых стояла ещё охапка, внутри которой... и так шесть раз. Славка подумал, что последняя, одиночная жердина - точно достала бы до их балкона, а это восьмой этаж, не шутка! Во всяком случае, мачта торчала намного выше окружающего поляну леса.
– Вот это да! Телевышка, самая настоящая...
– А почему только один дом? Где другие поселяне?
– Затараторила Русана, сразу осмелев.
– Далеко до реки, а другой воды нет, что тут ариям делать? Олен один живет, ему так удобнее,
Тропа довела детей до навеса, пристроенного к длинной стене дома. Над навесом торчало бревно, к которому досками крепилась жердь, увенчанная пропеллером. И этот пропеллер вертелся, причем следовал за ветром, как флюгер. Под навесом стояло несколько столов, высокий шкаф с закрытыми полками и небольшой кузнечный горн. На длинной полке под самой крышей навеса толпились глиняные емкости, тарелки разного размера и мелкие металлические вещи непонятного назначения. Перед крыльцом часто пролетали осы, деловито присаживались на деревянную рамку. Они заканчивали лепить в ней ровный серый листок. Оставалось немного, лишь небольшой уголок.