Лабиринты Гипербореи
Шрифт:
– Завтра не получится. Праздник, - напомнил тощий, и застеснялся.
– Перенять манеру хочу. Я живописец. А кто такие картины пишет?
Славка понятия не имел, но признаваться в невежестве не хотелось. Он забормотал что-то невнятное про гуашь, акварель и фломастеры. А потом вспомнил, как брат Алёшка рисует компьютером, и принялся врать напропалую. К слову пришёлся и новый фильм "Аватар", где реальность получилась - хоть рукой бери. Тощий Зай ловил каждое слово, как славкин папа - репортаж с чемпионата мира по футболу. Заслушался, даже споткнулся и упал, подходя к селу. Помогая ему подняться, Славка
– Леший, ты ли?
Глава семнадцатая
Кто украл книгу?
Никто не ответил на вопрос, да и зачем лесовику таиться от Славки? Сообразив это, мальчишка тронул спутника за плечо, показал в ту сторону:
– Зай, кто это был?
Художник пожал плечами. Он вообще не смотрел туда и ничего не заметил. У первой избы за кузницей недоросль пожелал спокойной ночи и убежал домой. Добравшись до сеновала, Славка заснул. Разбудил его Ждан, усталый, довольный и насквозь пропахший костром:
– Подъём, соня! Ласкового тебе Опалуна!
Праздник Славку не впечатлил. Ну, бог Солнца, ну - Ярый Огнь, Ярило. Ну, все носят вышивки, повязки, маски "солонечные" - изображают Солнышко Круглое. А где тенниски с надписями, бейсболки, плакаты на всю улицу? Убого. По сравнению с праздником города, который в Новосибирске каждое лето проводят - что значит деревенская самодеятельность? Да ничего! Музыки на улицах нет, даже хором никто не поёт. Наверное, вчера голоса посрывали.
Поэтому оттянуться на празднике по полной программе не получилось. Славка прошвырнулся с утра по селу - и заскучал. Без гремящей во всю мощь музыки веселье не то. Да вообще, без музона - жизнь тоска. Жалко, что эмпитришка разрядилась. Но славкины уши от скуки спас телефон. Немного записей, всего на часок, так их по кругу гонять можно. Славка как знал - вчера выставлял батарею под солнце, зарядил до упора. Он вернулся, достал с сеновала мобилу, воткнул наушники и сам себе музыку организовал. Пусть не любимые записи, но лучше, чем ничего.
Потом опять гулял по селу. Смотрел, как таскают бревна и швыряют камни силачи, как мужики мечут в цели ножи и топоры. Убожество. Когда Славка вырастет - куда сильнее и точнее будет! Скачки и вообще не понравились. Подумаешь, три круга по полю! Умел бы он скакать верхом, тогда поглядели бы, кто лучше и ниже срубит лозу. А так, что может быть интересного? Пыль да конские хвосты. Тем более, что победил Грум. Сокол радовался, словно сам первым прискакал, всё рассказывал, какие сильные соперники эти тульские и зареченские русы.
Хорошо, тут Милана появилась, сказала - Руська занемогла. Сокол огорчился здорово. Кажется, даже вернулся в казарму. Во всяком случае, больше Славка его не видел. Без болтовни старшего руса стало вовсе скучно, если бы не рыжая. Та запала на славкин телефон, выпросила послушать - и не смогла расстаться с музоном. Он отбирать не стал - жалко, что ли?
Милана держалась возле Славки, как привязанная, рассказывала про борцов, силачей. Пробовала подначить, чтобы он на столб полез или мешками на бревне бился против недорослей. При этом сама в состязаниях не стала участвовать - ходила себе в наушниках, пританцовывая. А мальчишке наскучил праздник. Прежде, чем слинять, он показал Милане, как выключать и включать
На берегу реки никого не было. Славка купался, загорал, снова купался, гоняясь за русалками. Когда надоело - отправился в лес, нашёл лешего, угостил припасённым хлебцем. Тот снова дал орешков, поманил в непролазную чащобу. Познакомил с застенчивой женой и детишками, маленькими, как ёжики, но очень шустрыми. Научил Славку выцокивать имя, чтобы кликать его, а не вообще лесовика. И разрешил потрогать листочки на одежде. Оказалось, они все живые, растут по-настоящему. А бахрома - это корешки, которые уходят в землю и питают одежду, когда леший спит или просто отдыхает лёжа!
В конце концов, день закончился. Славка спал, как убитый, даже не слышал, когда вернулся наставник. Утром они со Жданом свезли и сметали на сеновал почти все копешки - забили под крышу. Ночевать остались в казарме. Стемнело быстро, тучи закрыли всё небо, обещая грозу. Молнии полыхали, и гром гремел здорово, но пролилось не особо мощно, так себе.
В эту ночь случилось неприятное событие - пропала книга 'Гарри Поттер и кубок огня'. Славка принёс её специально для Зая, как обещал. После занятий отдал художнику. Тот сел на ступеньки казармы и обстоятельно рассматривал рисунки, промеряя что-то соломинкой. Затем принялся угольком повторять контуры на досках крыльца. Получалось очень похоже, это отметили все русы. А сам художник остался недоволен, постоянно стирал, исправлял, и так до полной темноты. Когда тощий Зай сунулся в казарму, Славка уже собрался засыпать. Поэтому велел оставить книгу на подоконнике.
Но утром её там не оказалось. Ладно, спёрли и спёрли - переживать за сто раз перечитанную и наполовину разодранную книженцию мальчишка не собирался. Однако Скитан рассудил иначе. Недоросли были строго допрошены, Зай - особо. Никто не признался в краже.
– Яр, арьи лгать не могут, - так Скитан подвел итоги опроса, - книгу никто не брал.
– Да и фиг с ней! Вот важность, подумаешь...
– Ты не понял. Если никто не брал, следовательно, твои слова о пропаже - оговор. Ты солгал?
Такого поворота мальчишка не ожидал. Его же и обвиняют? Неслабо! Всё негодование он выплеснул на сурового воеводу, доказывая, что никого не оговаривал. Молча выслушав, тот кивнул:
– Сомнение толкуется в твою пользу. На первый раз. Но некоторые арьи и волхвы считают тебя выдумщиком. Ещё не лгуном.
Так Славку никогда не обзывали - "выдумщик". Можно подумать, большая разница между "врун" и "ещё не лгун"! От расстройства у мальчишки всё валилось из рук. На тренировке он пропускал удар за ударом. Тут, как назло, примчалась Милана, протянула телефон, опутанный проводками:
– Он молчит. Скажи наговор оживления или научи, как мне самой сделать...
– Какой наговор?
– Сердито отмахнулся мальчишка.
– Всё, отыгралась фиговина, теперь день заряжать надо, - и вернулся в фехтовальную стойку.
Его деревянная сабля перехватила прямой удар Сокола, но неловко. Тот шагнул в сторону, обозначил ложный выпад, довернул тупой клинок и больно ткнул им в подреберье.
– Никуда не годится, Яр. Так тебя и дитя срубит...
– Или с девицей сразись, - поддразнил Грум, бьющийся в соседней паре, с Гором, - она поддастся. Мила, бери клинок!