Лабиринты любви
Шрифт:
– У меня есть собака. Мне надо ее забрать.
– Откуда?
– Она на ферме у родителей Кэтрин. – И тут Ник понял, что появилась возможность замолвить слово за Кэтрин: – Я не знаю, что за договор был у вас с ней, но она уже сполна все отработала. Вы должны дать ей возможность вернуться к нормальной жизни.
– Почему это ты так печешься о ней?
Нику не было никакого смысла что-либо скрывать. Он решил играть в открытую.
– Я люблю ее. Это объяснение тебя устроит? Рольф был поражен
– Я и не рассчитывал услышать такое…
– А что ты думал? – Ник начал говорить очень импульсивно. – Я не хочу, чтобы ее убила какая-нибудь очередная «Николь»! Хватит! Я сегодня уже насмотрелся! Я люблю ее и хочу, чтобы она была жива.
Наконец-то его отпустили!
Он вышел на улицу и сделал глубокий вдох. Ник втянул в себя запах живительной прохлады и свободы.
На душе у него стало спокойно. В его жизни обязательно все наладится! Надо только подумать, как доказать Кэтрин, что он любит ее.
Через дорогу в небольшой роще гуляли родители с детьми. Я тоже хочу детей, впервые в жизни подумал Ник и улыбнулся своей мысли. Он перешел дорогу и вдруг увидел, что навстречу ему, весело виляя хвостом, бежит Хьюдж. Он кинулся к Нику и начал радостно облизывать его лицо.
Стоп!.. Если здесь Хьюдж, значит, где-то рядом и Кэтрин.
– Привет! – просто сказала она.
– Это все, что ты хочешь мне сказать? – Ник сам не понял, почему произнес это. На самом деле он хотел кричать: «Я люблю тебя!».
– Как дела? – Кэтрин решила исправиться.
Они оба рассмеялись.
– Это уже лучше, – прокомментировал Ник. – Но объясни мне, почему ты оставила меня связанным наедине с трупом и человеком, хотевшим убить меня.
– С тобой ведь ничего не случилось… – Кэтрин попыталась уйти от ответа.
Но Ник не отступил:
– А если честно?
– Ты спал с Николь и ничего не рассказал мне.
– Я не хотел, чтобы ты знала об этом. Это было давно, и я не придавал этой связи абсолютно никакого значения. Я был молод, она была моим боссом… Кэтрин, прости, я был глупцом. Мне надо было рассказать тебе об этом.
– А еще ты сказал ей, что тебе нет до меня никакого дела.
– Я хотел защитить тебя.
– Я сама могу о себе позаботиться.
– Возможно. Мои чувства к тебе… Я не могу не беспокоиться о тебе, пойми. – Ник заглянул в глаза Кэтрин и увидел, как они наполняются надеждой и верой в него.
– Почему? – еле слышно прошептала Кэтрин.
– Разве ты не прочла мое послание?
Она опустила глаза.
– Я люблю тебя.
Ее сердце заколотилось с бешеной скоростью. Она посмотрела в глаза Нику. На ее губах играла лукавая улыбка.
– Ты знала это?
– Во время твоего с Рольфом разговора я была по другую сторону
Но ты все спрашивал у меня, почему я тебя оставила. А почему ты не спрашиваешь, почему я вернулась?
– Почему?
– Потому что я тоже тебя люблю.
У Ника появилось ощущение, что он парит над землей. Никто никогда не говорил ему, что любит его. Даже мать, которая от него отказалась. Какое же это счастье!
– Повтори, – попросил Ник, – я не ослышался?
– Нет. Я люблю тебя.
Он крепко обнял ее, подхватил на руки и закружился с ней под волшебную музыку их любви.
А когда Ник поставил Кэтрин обратно на землю, они еще долго-долго целовались, не в силах оторваться друг от друга.
Неожиданно Ник встал перед Кэтрин на одно колено и произнес:
– Графиня, вы выйдете за меня замуж?
– Да, мой граф.
Эпилог
Кэтрин смотрела в окошко иллюминатора.
– Ник, – обернулась она, – где-то я читала, что в первую половину пути человек еще полон мыслями об оставленном, а затем, со второй половины, переключается на размышления о том, что ждет его на новом месте.
Ник понимающе улыбнулся и глотнул виски. Кубики льда зазвенели о стенки бокала.
– Предаваться этим размышлениям хорошо было тем, кто путешествовал на лошадях. Железная дорога сильно сократила время для размышлений, хотя все же сохранила известную постепенность перехода от одного к другому – менялся пейзаж за окном вагона, менялся климат, человек привыкал к мысли, что он уехал, едет, что впереди новое. Согласна?
Кэтрин кивнула.
– А самолет?
Ник вздохнул.
– В самолете летишь над облаками, которые совершенно одинаковы над всеми странами. Скажем, стюардесса объявляет, что там, внизу, Лиссабон, но тебе от этого ни тепло, ни холодно. Много там невидимого проносится, пока сидишь в кресле, читаешь, ешь, дремлешь… Глядь, а за круглым окошком уже и облаков нет, только черная тьма…
– Прямо как сейчас! – прервала она его. – Даже не верится, что мы уже над Атлантикой.
– А я, представь себе, даже вижу нас с тобой в университетском городке, – произнес он, вытягивая руку и указывая куда-то в пространство. – У нас уютный коттедж и сад, который мы разобьем у дома.
Кэтрин рассмеялась. Она как-то мимоходом заметила, что ей всегда хотелось выращивать красивые цветы. И вот, пожалуйста, он этого не забыл!
– Не дразни меня, – сказала она.
– Разве я тебя дразню? И не думаю. Я говорю это потому, что хочу, чтобы так было. Наверное, следовало бы делать вид, будто я вовсе не считаю, что у нас сразу все заладится.