Лабиринты наших желаний
Шрифт:
— Ну давай, говори, что ты обо мне думаешь, и пойдём работать.
Виктор опустился на стул напротив неё и, мрачно усмехнувшись, протянул:
— Да не буду я говорить, что о тебе думаю. Что я, первый день на свете живу? Да и понял я уже всё про тебя давно. Ты-то сама, Ксюш, что о себе думаешь, а?
Она даже удивилась. Как-то не такого вопроса ожидала от Виктора… Да и вообще не ожидала она от него никаких вопросов, только язвительную ругань в стиле «и чем он лучше меня», «а его возраст тебя не смущает?!»
Поэтому и молчала несколько
— Ты это… к чему?
— К тому, — продолжал Виктор ещё более мрачно. — Знаю я его. Не лично, просто видел пару раз на разных мероприятиях. И слышал, что квартира у него здесь. Мне просто интересно… ты понимаешь, чем всё закончится? Он же тебя попользует и вышвырнет, подарив на память какие-нибудь цацки.
— Понимаю.
— Да? — Виктор поглядел на неё со злой иронией. — А я думал, не понимаешь. Не замечал в тебе до этого момента склонности к мазохизму.
Ксюша пожала плечами, не собираясь отвечать на явную провокацию. Да и зачем? Всё равно это не его дело.
Начальник вздохнул, качая головой.
— Обеспеченный мужик, да ещё и такой… великовозрастный.
— Ты так говоришь, как будто ему восемьдесят, — фыркнула Ксюша, не сдержавшись.
— Знаешь, а с такой разницей в возрасте это уже безразлично. Ему до пенсии всего ничего, а ты и через двадцать лет молода будешь.
— Какая разница, что со мной будет через двадцать лет? Он же, по твоей логике, раньше меня бросит.
— Бросит. Это я так, гипотетически.
— Слушай, — Ксюша подняла глаза к потолку, — пошли работать, а? Это абсолютно бессмысленный разговор. Я…
— Да-да, — поморщился Виктор. — Я понял. Любовь зла, полюбишь и козла, и так далее. Я вот что ещё хотел сказать, кроме этого…
— А я знаю, что ты хочешь сказать. Что ждёшь меня с распростёртыми объятиями, как только он меня бросит.
Начальство фыркнуло.
— Я дурак, по-твоему?
Ксюша удивлённо подняла брови.
— Короче. Такой человек, как этот твой… Наверняка захочет, чтобы ты уволилась. Сидела дома и ублажала его в разных позах. И если он этого захочет и ты решишься, подумай о возможности работать надомно. Без увольнения.
Брови поднялись выше.
— Но у нас так нельзя. Ты же знаешь.
— Я-то знаю. А больше никто не узнает. Если ты, конечно, мне план не протрах…
— Виктор!
— В общем, ты поняла. А теперь пошли работать. Всё, что хотел, я сказал, а там уж думай.
Ксюша кивнула и поднялась со стула, ловя себя на мысли, что начала относиться к начальнику чуть лучше, чем раньше.
36
***
Игорь не любил подобные разговоры, но, к сожалению, в его жизни они случались часто. Частенько приходилось ругать других за ошибки, и не просто ругать, но и наказывать. Неприятно, но кто-то же должен это делать.
Борис, предупреждённый утром о разговоре, был на месте. Сидел на кухне и пил чай в компании с Настей. Увидел Игоря, сглотнул
— Здравствуйте, Игорь Андреевич.
— И тебе не хворать. Настя, выйди, пожалуйста, мне с Борисом надо с глазу на глаз поговорить.
— Пап… — начала дочь, но Игорь покачал головой.
— Не вмешивайся. Выйди.
Настя поджала губы, но промолчала и действительно вышла с кухни. Игорь дождался, пока её шаги стихнут, и только тогда заговорил — резко и чётко.
— Я не буду разводить нюни, Борис. Ещё один подобный промах — и мы с тобой распрощаемся.
— Я понял, Игорь Андреевич.
— Я надеюсь, ты осознал, что это не твоё дело — судить моих гостей. Надо делать только то, что я говорю. «Подбросить до дома» и «нахамить» — разные инструкции.
— Да, Игорь Андреевич.
— Перед Ксенией извинишься. Она на тебя не сердится, но решает здесь не она. Я надеюсь, и это ты понял.
— Понял. Извинюсь.
— Хорошо. Подожди меня минут пятнадцать, а потом поедем в студию.
Игорь кивнул шофёру и пошёл в свою комнату, чтобы переодеться и захватить кое-какие документы. И усмехнулся по пути, снова почувствовав сытое удовлетворение.
Всё же — какая невероятная девочка…
***
Настя дождалась, пока папа с Борисом уедут, а потом села на кровать и достала мобильный телефон.
Накануне она долго не спала, всё думала и никак не могла решиться. Да и сейчас тоже… страшно. Даже стрёмно.
Она знала, как подобное не любит папа. Ну вот просто терпеть не может любое вмешательство в свою жизнь. Но блин, мачеха — это слишком! Это ведь и Настина жизнь тоже, получается. Ксюшка, конечно, ничего так. Она Насте даже нравилась — хорошая, добрая, весёлая. Но мачеха?!
И всё-таки стрёмно до невероятности. Если папа узнает — реально может уши надрать. И это в лучшем случае! В придумывании наказаний он мастер…
А если не звонить, а попросить, например, Романа помочь? Вдруг он… Нет, глупость! Роман в жизни против её отца не пойдёт. И сразу на Настю донесёт. Он всегда и всё ему рассказывал.
Ладно. Хватить метаться.
— Кто не рискует, тот не пьёт пепси-колу, — пробормотала Настя, набирая номер брата на своём айфоне со стразами.
Гудки шли долго, даже очень долго. Но потом трубку всё же сняли.
— Кого я слышу?! Сестрёнка! Чего это ты вдруг меня вспомнила?
Голос Андрея был полон ехидства, и Настя поморщилась.
Их с братом никогда не связывала большая любовь, и последний раз они общались Восьмого марта. Он сам позвонил, чтобы её с праздником поздравить. И денег у отца заодно попросить, как же без этого.
— Да вот вспомнила. Привет, Андрейка.
Зря она его так назвала…
— Только давай без Андреек. Хотела чего? А то у меня тут… дела, в общем.
— Хотела, — Настя вздохнула, окончательно решаясь. — Помощь мне твоя нужна. У меня тут… мачеха нарисовывается. Отвадь её от отца, а?