Лабиринты памяти
Шрифт:
Зверя нужно приручать медленно. Шаг за шагом.
Под утро в комнату ворвались Мари, Патрик и Доминик. Они пьяно хихикали и бросались шутками, понятными только им одним. Ника и Алекс притаились в глубине лоджии и, сдерживая смех, наблюдали, как эти трое пытаются улечься на огромной кровати. Когда возня прекратилась и раздался храп Доминика, Ника и Алекс спустились в опустевшую гостиную.
Почти всю ночь они болтали о мирах, строили догадки о том, что из себя представляет третий, кто в нем обитает и существует ли он вообще. Но стоило им очутиться в полной
Ника вытащила из рюкзака затертый томик «Под стеклянным колпаком» [14] и провела за бесполезным чтением остаток утра. Столько лет прошло, а она все пыталась понять эту историю, разглядеть в ней то, что в свое время увидела Рита. Абсурдно и жалко – Ника все понимала, но давно отмахивалась от насмешливого голоса в голове. Иногда она прерывалась, возвращаясь мыслями к разговору о мирах, и периодически посматривала на Алекса. Он выглядел таким взрослым и собранным, когда бодрствовал, и совершенно менялся, когда спал. По-детски приоткрытый рот, глубокая складка на лбу, подвижная, будто от тревожных сновидений, немного курносый нос, придававший его спящему образу наивность и беззаботность. На подбородке она разглядела большую родинку, которую никогда не замечала раньше. Ее взгляд переместился выше и остановился на иссиня-черных ресницах. Воображение украдкой скользнуло сквозь тяжелые веки и нарисовало выразительные изумрудные глаза.
14
Единственный роман Сильвии Плат (1963).
Ника осторожно убрала челку с его лба и снова взглянула на шрам. И почему это так волновало ее? Ну шрам и шрам… Упал, ударился – да что угодно. Не режет же он свое лицо, в конце концов! От этой мысли стало не по себе, и Ника уткнулась взглядом в книгу.
Около десяти на лестнице послышались шаги. Мари и Патрик. Оба как зомби: заспанные и бредущие на ощупь. Брукс держался за голову и, тихо постанывая, шарил рукой перед собой, видимо пытаясь ухватиться за Мари. Медленно, но целеустремленно они двигались в сторону холодильника. Правда, на полпути Патрик остановился и повернул голову в сторону дивана. Ника лучезарно улыбнулась, но, когда блондин открыл рот, приложила палец к губам. Патрик прищурился, усердно соображая, что происходит. Шаркая, он подошел к дивану вплотную, нагнулся над спящим другом и несколько секунд заторможенно рассматривал его, а затем молча вытащил из кармана смартфон, сделал несколько фото и, по-прежнему не говоря ни слова, вернулся к Мари. Ника прыснула в кулак.
На кухне послышалась слабая возня, шум льющейся воды и звон кружек. Спустя минуту в комнату вернулась Мари со стаканом.
– Всю ночь здесь сидела? – тихо спросила она, прикладывая стакан к виску.
Ника продемонстрировала книгу. Мари скривилась, а потом ее взгляд сфокусировался на брате, но она и виду не подала, что удивлена, расстроена или еще что чувствует. Просто залпом осушила стакан с водой и, оставив его на барной стойке, подошла к Маркелу.
– Золушке пора вставать! Ковер сам себя не пропылесосит! – заорала она ему в ухо, да так неожиданно, что даже Ника дернулась.
Алекс резко вскочил. В стороне раздался щелчок: это Патрик вновь взялся за камеру в своем телефоне.
– Ну а что, – беззаботно пожал он плечами и сделал щедрый глоток воды, – не прощу себе, если не увековечу.
– И эти чудовища – мои друзья, – пробурчал Алекс и вновь рухнул на диван. Ника хотела похлопать его по плечу, но передумала: достаточно и того, что он спал на ее коленях на виду у Мари.
В течение следующего часа проснулись и остальные. Барбара спустилась на первый этаж последней и выглядела бодрее всех, даже макияж успела наложить. Выдав одноклассникам по бутылке минералки, она заставила
Харута родила двойняшек, мальчика и девочку. Незадолго до того, как Стамерфильд обозначил границы своих земель и отрезал их от всего мира, Харута спрятала девочку где-то на землях Восточной Европы, наверняка отдала в простую, незаметную семью и позаботилась о том, чтобы девочка обязательно выжила. И никто, кроме Стамерфильда, не знал о ее существовании, а те, кто знал… что ж, таких я никогда не встречал. Что же особенного было в этом ребенке?
Глава 19. В апреле тихие ночи
С весной наступил обратный отсчет до сдачи первого экзамена, и учителя пустились в самый настоящий бой с учениками. Нескончаемая вереница домашних заданий, конкурсные работы на получение дополнительных баллов при поступлении, тесты – все это приводило выпускников пансиона в неописуемый восторг, связанный лишь с предвкушением долгожданного отдыха после окончания школы.
В начале мая в Форест Холл приезжала презентационная комиссия с целью ознакомить учащихся и их родителей с вариантами дальнейшего обучения. Хотя многие выпускники еще в конце прошлого года определились с колледжами, они все равно с нетерпением ожидали гостей. Хорошее знакомство могло сулить привилегии в будущем.
Стейси и Барбара по сто раз на дню напоминали всем, что в конце апреля на неделю улетают в Штаты для собеседований в колледжи Лиги плюща. Стейси с детства мечтала поступить в Йель: над ее кроватью с первого дня в пансионе висели плакаты с его символикой, а на джемпере из школьного комплекта красовался маленький синий значок с надписью Lux et Veritas [15] . Барбара проявляла меньший интерес к этому, но за прошедший год все же несколько раз удостоила всех рассказами о Принстоне и о том, какое великолепное будущее ее там ждет.
15
«Свет и правда» (лат.) – девиз Йельского университета.
– Алекс отправил документы в Кембридж, – сообщила Мари.
Они с Никой сидели в библиотеке в перерыве между занятиями и готовились к выпускному тесту по математике.
– Он даже мне не сказал, случайно увидела, – пожала плечами Мари в ответ на удивленный взгляд подруги. – Наверное, думает, что ничего не получится.
– Разве ваш отец позволит?
Мари скептически поджала губы:
– Конечно, не позволит, лично приедет и в кандалах увезет. Он и так все эти годы закрывал глаза на отсутствие Алекса на каникулах. Обстановка в доме напряженная.
Ника понимающе кивнула и скосила взгляд: через несколько столов от них Алекс и Доминик тоже штурмовали учебники. Неужели он планирует побег? Хм.
– А что ему мешает получить образование, а потом вернуться домой?
Мари тяжело вздохнула и задумчиво уставилась в учебник. После памятной вечеринки у Барбары недомолвки между ними сошли на нет. В тот день вечером Ника призналась, что видела ее у дома Риты, и Мари без запинки заверила ее, что всего лишь хотела извиниться, поэтому и искала. «Решила, что писать сообщение глупо и нужно лично. Я ведь очень обидела тебя». Была ли эта действительно правда или правда, которая устраивала Нику, – неважно. Она не стала допытываться и только радовалась тому, что Мари, вопреки всем своим секретам и странному поведению, стала куда откровеннее в потусторонних вопросах.