Лабиринты сознания
Шрифт:
Вот черт, наверное, не заметил, как произнес вслух, так можно и обидеть человека. А в прочем, где я здесь человека увидел. Доходяга немытый.
– А ты думаешь, ты - человек? Ты - человек, а я - нет. Я - доходяга, а ты - человек, - в полголоса пробубнил старик.
– Ты чего, дед?
– удивился я.
– Ну, ты же сам сказал «доходяга немытый, где я здесь человека увидел». Стало быть, ты меня человеком не считаешь, а себя считаешь.
– Да я ничего такого не говорил. Я, вообще, молчал.
– Ну да, молчал
Фигня какая-то. Я же, реально, ни слова не сказал. Он же не может мысли читать?! Все, точно, у меня крыша поехала!
– Конечно, поехала. Стал бы ты в таком виде по метро разгуливать.
– А ты откуда знаешь, что я в метро...?
– Откуда знаю? Знаю. Я, вообще, много чего знаю. Откуда знаю. Нет, я больше этого не вынесу! Сижу в какой-то темнице с чокнутым бомжем, который читает мои мысли!
– на этот раз громко вслух проревел я, не боясь обидеть старика.
– Я не бомж. Мне есть, где жить. БОМЖ - это аббревиатура.
Как крепко я спал! Даже не проснулся, когда этого деда привели. Дверь металлическая, открывается с жутким скрипом и захлопывается с громким стуком, как будто молотом по наковальне лупят. Но я ничего этого не слышал.
А может, его здесь и нет вообще? А может, этот старик с телепатическими способностями всего лишь плод моего воображения, искаженного по непонятной причине? Может, это просто галлюцинация?
– Дед, у тебя курить есть?
– спросил я его, с целью выяснить насколько он реальный.
Сигарета вещь материальная и если он мне ее даст, то я смогу убедиться в том, что он действительно здесь физически присутствует, а не просто голограмма моей фантазии.
– Ты не куришь, - с полной уверенностью ответил старик, - если хочешь убедиться в том насколько я реальный, лучше прикоснись ко мне.
Блин, это точно кошмарный сон! Тебя здесь нет! Люди не умеют читать мысли. Я сошел с ума! Я в камере один! Если не считать мнимого старика.
А вдруг нет. Что если он настоящий?
Нет, я не хочу к нему притрагиваться, он грязный и вонючий. Я брезгую, в конце концов.
От безумия, воцарившегося в моем сознании, голова пошла кругом. Камера начала вращаться вокруг меня вместе с сидящим на скамье дедом, в то время как я стоял в шаге от него и решался на то, чтобы прикоснуться к нему.
Полный идиотизм! Я стою рядом с бомжем, вижу его, чувствую как от него воняет, но сомневаюсь в его существовании!
В какое-то мгновение, из-за сложившейся ситуации и, наверное, плюс ко всему прочему, из-за того, что со мной уже успело произойти, меня охватила волна необыкновенного гнева, который неимоверно тяжело сдерживать, и вопрос, прикоснуться до старика или нет, разрешился следующим образом: я со всего маху, что есть силы, ударил деда ногой в голову. Скамейка низкая, да и дед не высокий, так что, высоко ногу поднимать не пришлось, и поэтому удар получился достаточно мощным.
Старик, без трепыханий, слетел с лавки и при падении с хрустом
Я после своих спонтанных действий съежился так, будто меня окатили ледяной водой.
Меня повергли в шок две вещи: я не мог себя контролировать и нанес этот удар в состоянии, которое мне было совершенно не подвластно, и старик оказался настолько реальным, что я едва не сломал себе ногу о его голову.
Но боль в голени, которая, собственно, и соприкоснулась с черепом деда, меня волновала меньше всего. Сильно беспокоил тот факт, что он лежал на полу, подергивая ногой, видимо, в конвульсиях, а из носа сочилась кровь, в скором времени образовавшая целую лужу.
Все, хана мне! Версия, что меня подставили, потеряла свою актуальность окончательно. Даже если настаивать на том, что меня чем-то опоили, и я из-за этого съехал с катушек и принялся убивать ни в чем не повинных людей, все равно сути дела не меняет - я чокнулся и совершил тяжкое преступление, а может два или даже больше.
Мне затошнило, я блеванул, причем там, где стоял. Вытер губы рукавом своего не такого уже белого, как раньше, халата, и с очередным приливом тошноты рухнул на пол в бессознательном состоянии.
Пришел в себя. Шишка, которую заработал при падении, болела жутко. Не далеко от меня все так же лежал, распластавшись на бетоне, старик. Глаза у него открыты, но ни малейшего признака жизни в них нет.
К вони, которая от него исходила, добавился еще и омерзительный запах крови.
Сколько времени я был без сознания - сказать сложно, но очевидно то, что в камеру еще никто не входил, иначе, вряд ли сейчас здесь стояла такая могильная тишина.
А вот эти приближающиеся голоса и стук открывающихся замков указывают на то, что эта тишина сейчас кем-то будет нарушена.
Дверь открылась со знакомым скрипом. Через дверной проем в камеру хлынул свет. Я лежу спиной к выходу, поэтому не могу видеть, кто именно вошел в камеру.
– Ничего себе!
– откровенно удивился вошедший, - товарищ майор, здесь задержанные друг друга поубивали, - закричал он.
Довольно быстро камера наполнилась людьми. Ажиотаж от произошедшего понятен - хлопот теперь им добавится, как ни как -ЧП.
Я же лежал неподвижно, так как корчить из себя адекватного здравого человека не было ни малейшего желания. Я сошел с ума, так какой смысл париться о том, как теперь следует себя вести. Лучше всего - никак себя не вести!
– Твою мать! Ну почему это должно было случиться именно в мою смену, - заорал один из присутствующих.
Кто-то подбежал к старику, пощупал пульс на шее.
– Этому кранты.
Вот и за мою глотку схватились. Но глаза я намеренно не открываю.
– Этот живой.
– Тащите его на выход! Зовите экспертов. Черт, ну на хрен оно мне нужно!
Меня положили на лавку, лицом вверх. Кто-то додумался оттянуть мне веко, чтобы проверить, как мой зрачок реагирует на свет. Затем руководствуясь скорей инстинктом, а не медицинскими навыками, ударил меня несколько раз ладонями по щекам.