Лабиринты судьбы
Шрифт:
— Да мне-то, собственно, ничего… Я просто думала, что твой хозяин тебя сместил.
— С чего бы это? Глупости тоже еще!
— А кто же ее увел? — Она неопределенно махнула рукой в сторону двери. — То стояла, а тут нет.
— Ну и шуточки, — произнес Славик с кажущимся безразличием, но весь как-то напрягся, вытянулся, даже как будто вырос сантиметра на три.
— Как хочешь. — Девица подошла к стульчику рядом со все еще покачивающейся, будто медитирующей парочкой и облокотилась на стойку бара.
— Володенька, как всегда, —
Славик без промедления вскочил и кинулся к двери.
«Вот так девочка у него! Вот так Прекрасная Дама!» — ревниво подумала я. За мной так никто не бегал, это уж точно.
На коричневой поверхности стойки осталась почти полная пачка «Винстона», а в пепельнице столбиком дотлевала невыкуренная сигарета.
Я отпила кока-колы и, решив, что здесь мне больше нечем заняться, поднялась со стульчика. Бармен вежливо улыбнулся мне, как, должно быть, его учили улыбаться всем посетителям этого заведения, и легким кивком головы попрощался. Я ответила тем же.
Я сделала пару шагов к гардеробу, все еще размышляя о непостоянстве и неверности мужчин. Достаточно их вдохновить одним отсветом обнаженного бедра, как они переполняются нетерпеливой страстью, но стоит задеть их ранимое самолюбие ответной неверностью, и они уже готовы, подобно рассвирепевшему Зевсу, метать громы и молнии, призывая негодницу к ответу.
Так я размышляла в течение нескольких секунд, как вдруг мимо меня пронесся ураган.
Славик стремительно пролетел на второй этаж, оставляя за собой фосфоресцирующие потоки. «Что бы это могло быть?» Я остановилась в ожидании развития событий.
По лестнице торопливо спускались трое. Впереди шел босс, за ним взволнованный телок, и замыкал это шествие преломленный в пояснице, жалобно присюсюкивающий и оправдывающийся Славик.
— Александр Николаевич… Я только на секундочку. В клозет сбегал… Так приперло, понимаете! И — ни-ни! Бог свидетель! Вышел, а тут такой конфуз. Хвостиком мазнула… Хоть бы увидеть, какая зараза…
— Рома, угомони! — резко оборвал лепет водилы его босс.
— Я только…
Рома метнул свою косую сажень в хлипкое тело Славика, и тот, охнув, неловко ткнулся в пол. Кровь из носа потекла красным ручьем и выкрасила под ногами блестящие лоскуты.
Славик посинел и никак не мог выдохнуть хоть малюсенький глоточек воздуха. Я, ошарашенная произошедшим, бросилась его поднимать.
— С-с-с-у-ка, — прохрипел он сдавленным шепотом.
Я резко поднялась, пошла к гардеробу, взяла свою шубку и на выходе столкнулась с беззаботно посвистывающим Ником.
Он взглянул на меня мельком, как бы не замечая, и я поняла, что должна пройти мимо, не подавая виду, что мы знакомы.
В груди моей полыхало, мыслям и чувствам было тесно, я стала задыхаться и быстро вышла на улицу.
Босс и телок уже шли в обратном направлении. Телок сдержанно жестикулировал и что-то тихо говорил. Когда они
— Какие вопросы, спрашиваю? Я же все сказал! Не понял, что ли? Не можешь — ищи другую работу.
— Понял, Александр Николаевич! Из-под земли…
— Ты мне надоел! — вдруг резко прервал его босс. — И подними этого…
Окончание фразы я не услышала. Босс и телок скрылись за дверью ресторана, и я осталась наедине со своими мыслями.
К тому месту, где недавно блистала полировкой роскошная иномарка, припарковывался замызганный зеленый «москвичок».
21
— Ну и наглец! — неожиданно произнесла я так, что проходящий мимо меня молодой человек от неожиданности остановился.
— П-п-простите… — Он ничего не понимающим, но виноватым взглядом посмотрел на меня.
— Это не вам, — рассеянно бросила я, махнула рукой и пошла в сторону метро.
Первое смятение прошло. С удивлением я обнаружила, что во мне нет гнева и обиды, хоть и понимала, как цинично меня использовали.
Весна подступала вовсю. Приближалось Восьмое марта. Международный женский день, значение которого за последнее время в меняющейся стране несколько поубавилось, все же будоражил предпраздничным настроением большую часть населения. Юноши носились с красиво упакованными свертками, приценивались к цветам, помещенным в прозрачные коробки с горящими внутри свечами для обогрева. Женщины ходили, загруженные огромными продуктовыми сумками, как всегда, даже в свой праздник, взваливая на себя основную хозяйственно-кухонную часть подготовки.
— Вольф… Вольф… Вольф… — вспоминала я, где раньше могла слышать это имя. — Ах, Вольф! — Меня озарила ошеломляющая догадка. — Ну конечно же, когда-то мне говорила о нем Марта.
С неожиданной ясностью я вспомнила наш разговор у подъезда общежития. Боже мой, как все переплетено, как все взаимосвязано в этом мире! Но, вполне вероятно, что это не тот человек. Уж никак не вяжется представление о безжалостном главаре бандитской шайки с этим милым, почти детским взглядом глубоких синих глаз, с этим нежным касанием теплых рук, с этим страстным пламенем жаркого рта.
«Нет, конечно же, тот Вольф, о котором мне говорила Марта, и этот Вольф — простое совпадение»…
Но откуда такая роскошь? Откуда столько денег и возможностей? А его связи? А рестораны, сауны? Именно об этом я и слышала от Марты.
Я противоречила сама себе. То я уговаривала себя, что Леша — большой талант, молодой, но гениальный художник, который сумел пробить себе дорогу в большое искусство. Но где его мастерская и когда он занимается живописью?
Тогда я предположила, что он удачливый бизнесмен, вовремя вложивший и раскрутивший свои капиталы. Это выглядело более правдоподобно, но тут же появлялась масса несостыковок, терзавших меня.