Лабиринты ума
Шрифт:
Дуалистическое мировосприятие после долгой борьбы уступило место философии интегральной. И это не только Возрождение, Ренессанс архаики, античной натурфилософии, неоплатонизма. Это не только повсеместный рост интереса к тантрическим практикам и сокровенному учению тибетского буддизма и бона – дзогчену. Это именно интегральный подход, объемлющий собою первозданную мудрость, древний род знания, Первую и Вечную Философию, которая никогда не отрицает, а интегрирует великие прозрения мудрецов всех времен в единую сокровищницу Священного Знания, Ведения, именуемого на санскрите Джняна.
Когда-то Великий Орден
Некогда ацтеки, основываясь на древнем календаре майя, предсказывали, что в 2012 году нашей эры ветхий мир будет уничтожен и на его месте воцарится Новое Солнце. Очевидно, что речь здесь идет не о физическом апокалипсисе и глобальном катаклизме, а о радикальной перемене духовной парадигмы. Признаки последних времен отчетливо свидетельствуют о приходе новой эпохи. [199]
199
Музыкальные тенденции, как ничто иное в человеческой культуре, отражают дух своей эпохи. Ярким свидетельством прихода неоархаики во второй половине XX (вероятно, начиная с экспериментов Джорджа Харрисона в компании с индийским мастером игры на ситаре Рави Шанкаром) – начале XXI века являются такие «эклектические» музыкальные направления, как New Age, Word music и прочие «этнические» стили, черпающие вдохновение в сокровищнице архаических культур. Объединяя духовные озарения всех сторон света (Запада, Востока, Севера и Юга), орнаментальная музыка передает вибрации Сверкающего Космического Танца, Космическую Вязь. Среди мэтров неоархаической музыки нельзя не вспомнить Oliver Shanti, Kitaro, Dead Can Dance, Vas, Stephan Micus.
Материя более не рассматривается как темница, в которую заточен омраченный (согрешивший или заблуждающийся) Дух. Противостояние Материи и Духа закончено. А правильнее сказать, его не было никогда. Это противостояние и противопоставление – лишь плод искаженного эгоцентрического двойственного восприятия. Однако по ту сторону этого извращенного видения – сверкающая недвойственная реальность, скорее характеризуемая такими понятиями, как «союз», «единение», «интеграция» и даже «сексуальное соитие». Энергия и Сознание – два неделимых начала жизни – видятся как аспекты высшей целостности, реальности Абсолютного, как Сияющая Пустота-Полнота.
В свете такого понимания «физический» мозг не имеет смысла противопоставлять «психическим процессам». Нет нужды и в выяснении того, что было первым – «курица или яйцо». Иерархия в этих отношениях неуместна. Поскольку в великом космическом танце влияние материально-энегретического и информационно– сознательного взаимозависимо и обратимо. Дух деятелен (энергиен), а энергии обнаруживают незримого деятеля, дух. Дух – сознательная энергия, а Энергия духовна.
Сознание – постижение, переживание, узнавание духом своей активности. Оттого вечность (постоянство) и изменчивость (текучесть) представляют собою неразрывное единство. Форма есть пустота, а пустота есть форма.
Все сущее в мире достойно восхищения. Вопрос лишь в чистоте восприятия. Обретая божественный взгляд на мир, живое существо трансформируется из ничтожного эгонаправленного микроба во вселенского будду, а мир расцветает всеми красками и радугами Чистых Земель, исполненных великолепным Безмолвным Звучанием.
Это касается не только отношений сознания и материи, но также отношений сознательного и бессознательного.
Бессознательное – не мусор, мешающий функционировать сознанию и его средоточию – рациональному эго. Бессознательное – иррациональный аспект бытия, нередко пугающий «аналитический ум» и побуждающий последний «отключать», «стирать», «уничтожать», «вытеснять» иррационально-бессознательное.
В итоге бессознательное обращается к эго своей «гневной» стороной, являясь ему в виде Тени – кровожадных демонов и прочих ужасающих
Но лишь когда мы оказываемся готовыми принять нашу иррациональную составляющую, ужасное оказывается милостивым, «гневное» уступает место «мирному».
Бессознательное, или вернее – неосознанное, следует различать с подсознательным, с тем опытом, который оказался болезненным для эгоцентрированного сознания и был вытеснен за его пределы. Подсознательное – тот безумный, преданный остракизму диссидент, который мешает рассудочному уму наслаждаться «самостоятельной» жизнью, всячески досаждая ему с той стороны сознания.
Впервые о целостности, известной тантрической философии с незапамятных времен, в западном мире заговорил Карл Густав Юнг. Он назвал ее Самостью. Самость объемлет собой как сознание, так бессознательное. Именно Самость побуждает человека к встрече бессознательного. И в этом героическом пути, в Великом Ритуале процесса индивидуации [200] , синтеза, единения происходит становление Целостного Индивида. Именно тогда бессознательное оказывается источником несметных богатств, великолепных драгоценностей и поразительных сверхспособностей.
200
Индивидуация – процесс осознанного избавления от эго-притязаний. «Эго», Я – принадлежность-мне (Meinsein), «личность – обладатель», процесс соотнесения всех вещей ко-мне. Мои вещи – часть моего Я, моей личности. Неосознанная отдача не может избавить от притязательности (эгоцентризма). Лишь осознанная отдача того, что ты считаешь своим, без расчета на благодарность (без «do ut des» – даю, чтобы ты дал) избавляет от эго-зависимости.
Но важно еще учитывать, кому, что и зачем ты даешь. Будет ли польза другому от твоего дара? Или же этот дар послужит к укреплению его эго? В этом состоит другая составляющая индивидуации – развитие любящей доброты.
Не важно, чем ты обладаешь. Вопрос в степени привязанности к тому, чем обладаешь, а также в готовности сознательно, без принуждения пожертвовать этим имуществом.
Индивидуация – это путь к подчинению Я некой более глубинной инстанции, переключение внимания с точки зрения ограниченного, зависимого, относительного Я на точку зрения индивидуальности совершенно иного порядка. В этом и заключается процесс самоосуществления, или иначе – процесс индивидуации. Это и алхимическое преображение, и инициация, и процесс примирения противоположностей в трансцендентной плероме. Я – лишь временный представитель Самости в сознании.
Наличие привязанностей вызывает реакцию неприятия того, что намеренно уничтожает центр этих привязанностей – эго. Именно поэтому Самость может являться отравленному эгоизмом сознанию в виде гневных божеств.
В последнее время бессознательное претерпело радикальную переоценку и реабилитацию. Об этом, например, красноречиво говорят работы австрийского психоаналитика Арнольда Минделла, в которых бессознательное выступает скорее как некое творческое начало, «мир сновидений». Бессознательное служит основанием для «мира форм и имен», т. е. для последующего принятия, оформления, рационализации и осмысления. Непринятие, отторжение послания бессознательного оказывается губительным для человека. И если вначале оно предупреждает его символами и телесными симптомами, то в дальнейшем, в случае упорного сопротивления эго, бессознательное является в виде болезней, а то и смерти (увы, слабость метода Минделла заключается в том, что не всегда ясно, с чем мы имеем дело – с мудрым-божественным непознаваемым или же с патогенным подсознательным).
Как бы это ни выглядело нелепо для рационального сознания, оно обязано считаться с голосом бессознательного. «Проявление бессознательного есть откровение НЕПОЗНАВАЕМОГО в человеке», – писал Юнг.
Очевидно, что уходит время, когда божественное безапелляционно отождествлялось лишь с рафинированно светлым и рациональным, а бессознательное – с темным и дьявольским, подлежащим стерилизации и уничтожению в концентрационных лагерях рационального ума.