Лаборатория странных тел
Шрифт:
Альберт Карлович уставился на него испепеляющим взглядом, но простые брови завхоза взметнулись так высоко, что сделали весь его облик совершенно непригодным для обвинений.
– Работа работой, а ребят своих я калечить не дам. Гюстав Грантович, ну что это? – Добавил завхоз, и голос его звучал чётко и ярко, и непривычно открыто для этого кабинета.
Следующий испепеляющий взгляд устремился уже на самого Альберта Карловича:
– Ему что, снотворное не вкололи? Альберт Карлович, когда вы будете следить за пациентами подобающим вашему уровню ответственности образом?
– Слежу
– Да? И что же это было? Не добиваетесь ли вы, чтобы он нас всех здесь перегрыз?
– Это было бы не лишним.
– Что-что?
– Я слежу! Это Марина укол не сделала.
Марина негодующе встрепенулась:
– Чего? Вы что?! А я знала?
– Делать плановые инъекции – ваша работа, – упорствовал заместитель.
– Возможно, но об этом стоило бы уведомлять!
– А журнал на что?
– Какой журнал?
– Распоряжений! Я для чего его пишу?
– Я ваши писульки не читаю.
– Так надо читать!
– Не знаю я ни про какой журнал, что вы выдумываете? И про укол вы не говорили… вы же сами его делали всегда, при осмотре!
– Довольно, заткнулись оба! – рявкнул Гюстав Грантович, вмазав пухлым кулаком по столу. – Вот где мне уже ваши препирания! Аанжелика Юрьевна, есть у нас такой журнал?
– Я не видела, – пожала плечами та, явно обрадованная, что не видела.
– Альберт Карлович, вам последнее китайское предупреждение: мне плевать, кто из вас и как делает уколы, и по журналу или без, но если вы не научитесь соответствующе организовывать вашу работу, то помяните моё слово – незаменимых людей нет, есть вовремя незаменённые! Следующий раз я посажу вас в палату вместе с волком и сниму с него всю терапию. Вам ясно?
Побледневший Альберт Карлович бросал молнии на завхоза и медсестру, но один сидел с непроницаемой маской простофили, а другая пренебрежительно отвернулась. Грозный вопрос прозвучал вновь:
– Понятно вам, или нет?
– Понятно.
– Вот так. И хватит искрить тут глазами, не поможет. Это ведь далеко не первый случай! Анжелика Юрьевна, в дисциплинарных целях Альберт Карлович в этом месяце получит только половину зарплаты.
Заведующая прилежно сделала пометку в блокноте, а Альберт Карлович с досады стукнул по столу ладонью и даже хотел вроде как высказаться, к неописуемому удовольствию всех собравшихся, но неимоверным усилием воли сдержал себя.
– Смейтесь, смейтесь, – процедил он, – хорошо смеётся тот…
– Ну хватит уже, Альберт Карлович! – Осадил его главврач, – виноват, а всё кипишуешь. Гордость-то имей чуть-чуть! Что с медвежонком нашим, Елеевым? Не пострадал, кстати?
– А ему-то что? Силищи будь здоров. Отшвырнул его и все дела, – пояснил завхоз.
– Только тяпнуть его успел, – добавила Анжелика Юрьевна. – Теперь курс уколов делать. А то бы уже выписывали.
– Эмоциональное его состояние как?
– Более грубым стал, но это ему даже к лицу. Учитывая, какая раньше размазня была, так и нормально, вполне адекватен.
– Хорошо, сегодня посмотрю его сам. Пусть тесты проходит по психологии. А нам с вами решить надо, что же с волком делать. Похоже,
Повисло молчание.
– Ну что, никаких мыслей ни у кого? Альберт Карлович, скажите что-нибудь, вы же врач!
– Думаю, не выкарабкается, – пробурчало в ответ.
– Очень ёмкое изречение. И как я сам не догадался! Анжелика Юрьевна, придётся вам опять отдуваться.
– Мы колем ему кучу антибиотиков и все комбинации подавляющей и корректирующей сыворотки, плюс психотропные препараты. А недавно и снотворное начали, потому что уже не помогает больше ничего. Похоже, с ним и правда всё.
Главврач вздохнул:
– Ну почему, Альберт Карлович, вы не можете отвечать хотя бы так? Почему заведующая медчастью знает положение дел лучше вас, хотя у неё и других забот по горло?
– Я тоже знаю пациентов.
– Хорошо бы, если бы вы ещё знали буквы и умели складывать их в слова.
– Не вылезет он! Человеческие инстинкты утрачиваются. Срёт где попало, жрёт руками, всех на хрен посылает. Скоро и это разучится делать, – ответил-таки заместитель.
– Сквернословить вы умеете, – заметил Гюстав Грантович, – хоть что-то. Да, печально… ещё один. Предоставьте мне сегодня список препаратов, что ему дают, очерёдность… в общем, всю картину. Посмотрю, можно ли что-то подправить. Иначе – усыпить. Иного выхода нет.
Все немного помолчали. Заведующий клиникой разглядывал ежедневник.
– Ничего не поделаешь, есть и оборотная сторона профессии, – проговорил он. – Что Бэтмен?
На этот раз потупились все сразу.
– В чём дело?
Поправив очки и укоризненно посмотрев на Альберта Карловича, упорно никого не замечающего, Анжелика Юрьевна со вздохом пояснила:
– Произошло небольшое недоразумение… в общем, Летучному случайно вкололи ДНК летучей мыши-самки, да ещё и, как позже выяснилось, на ранней стадии беременности… в смысле, мышь была на ранней стадии… теперь у Бэтмена токсикоз.
Она сделала паузу, ожидая гнева руководителя, но тот молчал как рыба – видимо, подбирал более-менее корректные выражения, что пока выражалось в сжатых до побеления кулачках. Заведующая медчастью продолжила:
– Это всё ничего… токсикоз не так страшен был бы, но на фоне других изменений организма он несколько… нарушил процесс превращения. Вместо преобразования костной структуры господин Летучный начал пищать и бояться света…
– Хватит! – Разразился Гюстав Грантович, и пухлый кулак на сей раз обрушился на стол с такой силой, что подпрыгнули все карандаши и ручки, а Анжелика Юрьевна спешно поправила очки. – Кто проводит отбор образцов?
Ответа не последовало.
– Что ж, мы подождём. Мы ведь никуда не торопимся, – он откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди (из-за немалого объёма последней ему едва удавалось это сделать).
Пару минут висела абсолютная тишина, пока воздух не наэлектролизовался до того, что крохотные волоски на руках Марины встали дыбом, а любой вздох казался громом.
– Я произвожу отбор образцов, – наконец выдавил заместитель.
– Встаньте, Альберт Карлович. Встаньте, встаньте!