Лабрум
Шрифт:
Прошел месяц, как я из Берлина отправился сюда…
31.
Сегодня случилась необычная встреча.
Спустился на пятый этаж, пытаюсь вскрыть дверь запертой квартиры, с собой молоток и длинный гвоздь. В темноте раньше не замечал, что в двери есть замок, механический замок под ключ, в других нет, только в этой, ее не заклинило, она действительно заперта. Если не получится как-нибудь замок взломать, то тогда просто выбью дыру в двери, она, как и все, деревянная. Ковыряю гвоздем сердцевину, стучу молотком, поддеваю,
Испугался я сильно, чуть сердце не стало, заняло дыхание, и не знаю, что сказать.
Он: «Ну чего молчишь? Что тебе там надо, а?»
Коридор очень слабо освещен, не вижу, кто говорит, только понятно, что это мужчина.
Я: «Да я это, я случайно, я тут живу, ключ потерял».
Он: «Какое ты тут живешь, что ты врешь. Тут вообще никто не живет, вообще в этом доме!»
Я: «Но я живу».
Он, спокойнее: «Не, слушай, ты мне скажи, что ты тут реально делаешь? Если кто-то на меня пожаловался, сдал меня, то так и скажи».
Я: «Если честно, то я временно живу этажом выше. Я здесь жил давно, раньше и вот сейчас сюда вернулся».
Он: «Когда давно?»
Я: «До катастрофы».
Он: «Совсем до катастрофы? Тогда еще жил?»
Я: «Да».
Он: «Так ты не из уродов, нет? Из наших что ли?»
Каких «уродов», каких «наших» я, естественно, не понимаю.
Я: «Я не урод точно».
Он: «Так а чего лезешь, ломает тут… Ты с какого района?»
Я: «С этого».
Он: «Ну конечно, с этого, врать-то не надо, я наших тут всех до единого в лицо помню, а тебя первый раз вижу. В какой квартире раньше жил?»
Я: «На шестом этаже».
Он: «Я мало соседей помню с того времени, ребенком малолетним был, хорошо запомнить не успел. Так в какой район переехали вы?»
Я: «Я же говорю, я раньше здесь жил».
Он: «Ну так понятно, а теперь где живешь, я ж тебя об этом спрашиваю».
Он уже подошел ближе, это относительно молодой мужчина, до сорока лет, сейчас уже не злой, даже слегка улыбается, с виду вполне доброжелателен, я почему-то доверяю ему. Решаю не растягивать и сразу иду ва-банк: «Я из-за границы».
Он: «Как понять из-за границы, какой границы? Не понимаю…»
Я: «Из другой страны, я из Германии».
Пауза, молчит, пристально на меня смотрит.
Он: «Шутишь что ли, это ты так интересно шутишь, да?»
Я: «Нет, не шучу, я из Германии, из Берлина».
[…]
была с собой современная видеокамера, навигатор, диктофон, компьютер, но все это сразу не стало работать, не включалось, поэтому выбросил, так бы тебе показал».
Он: «Понятное дело, это же электроника, тем более микроэлектроника, здесь такое не работает, давно не работает… Неплохо ты устроился, смотрю, мебели натаскал. И продукты есть, в продовольственном брал, как?»
Я: «По документам, по поддельным».
Он: «Не, слышь, скажи ты мне честно, ты правда оттуда? Реально?!»
Я: «Я же тебе в сотый раз повторяю, что да, оттуда, из Германии».
Он:
Я: «А кто такие уроды?»
Он: «Почти все эти, что на улице ты видишь – уроды и есть, это мы их между собой называем уродами».
Я: «Мы – это кто?»
Он: «Местные, а уроды – они переселенцы. Я тебе все объясню потом. Не могу пока поверить, что это все правда, что ты сюда пробрался… А зачем, кстати?»
Я: «Узнать, посмотреть, добыть информацию, сведения, я – журналист. Там, в Европе, да и в остальном мире, ничего обычным людям не известно про Лабрум».
Он: «А Лабрум – это что?»
Я: «Ну вашу территорию, страну, эту зону называют в определенных кругах Лабрумом».
Он: «Ясно. У нас так не называют».
Я: «А как?»
Он, подумав: «Да в общем-то сейчас уже никак. Ну зоной, туманом, мы говорим «живем в тумане», западной областью еще называют. Как скажешь, так и будет, это не страна, это зона…»
[…]
уже поздно, я пойду. Завтра приду обязательно, после работы. Ты тока не сбеги куда-нибудь, ты ж вроде нормальный парень, если не врешь. Ладно, вижу, что не врешь. А ты, значится, и наш разговор будешь записывать?»
Я: «Обманывать не стану: буду записывать».
Он: «Да записывай, мне все равно. А знаешь что, я вот вспомнил, у меня есть механический пленочный диктофон. Старый-старый, не помню, откуда он у меня, записывает на пленочную кассету, качество не очень, сильные шумы и кассета только одна. Мне он ни к чему, валяется, а тебе понадобится».
Я: «Буду очень признателен».
Он: «Найду – принесу. Особо не суйся пока никуда, и с уродами не говори, а лучше напрочь ни с кем не общайся, мало ли что…»
Я: «Хорошо».
Он: «Ладно, пошел… Кстати, это ты квартиру на третьем, получается, загадил? А я-то последние разы приходил, чувствую на третьем запах, нечистотами на лестнице воняет, нашел откуда, захожу – нагажено. Понять не мог, кому это в голову пришло тут срать, бляха! Гы-гы-гы-гы. Ну ладно, до завтра».
Вполне нормальный человек. На первый взгляд доброжелательный, искренний и открытый, веселый даже. Сомнения, конечно, присутствуют, подозрения: а вдруг подстроено, специально, спектакль это – надеюсь нет (почти уверен), хотя в любом случае осторожность не будет лишней. Пытался максимально точно передать разговор, сохранив стилистику его речи. Контакт налажен. Будет великолепно, если он принесет мне диктофон, хоть какой. Насколько я понял, именно этих «зомби» здесь называют «уродами» и они переселенцы, интересно…
Проснулся ночью, сон был или просто в голову пришло. Я не спросил, как его зовут и не представился сам, а сейчас вот осенило: не Сергей ли это?! Тот самый Сергей… Чем-то похож, именно в эту квартиру пришел, и возраст как раз… Было бы потрясающим совпадением, если бы впрямь так случилось. Не, слишком невероятно, нет.
32.
Он пришел в начале четвертого.
Он: «Привет, ну что ты тут?»
Я: «Да вот, бездельничаю. Кхе-кхе-кхе-кхе».