Лачуга должника
Шрифт:
К этому наблюдению моего друга астролингвист добавил, что он, Лексинен, уже расшифровал числовые значения многих надписей и может сказать с уверенностью: длительность жизни иномирян, погребенных на этом участке, была значительно выше, нежели у тех, что покоятся в старой части погоста. Видимо, в науке, в медицине, произошел какой-то фундаментальный сдвиг, если не сказать - взлет.
Но дальше нас ожидало нечто странное, нечто загадочное. Новая часть кладбища перешла, если можно так выразиться, в новейшую его часть, где уже не имелось ни роскошных склепов, ни прочих монументальных надгробий, где над могилами торчали наспех сколоченные деревянные "рогатки". Лингвист,
Далее тянулись ряды безымянных холмиков.
– Что-то с тыла их ударило, не учли чего-то,- высказался Белобрысов. Что страшит - того не бойся, Не петляй туды-сюды,Лучше ты щитом прикройся От неведомой беды!
Эта часть кладбища не была огорожена, но слева, со стороны города, в нее упиралась стена. Она казалась здесь нелепой, алогичной. Всякая ограда имеет охранительное значение, она всегда отделяет некую заданную территорию от остального пространства. Эта же ограда тянулась от города к кладбищу, ничего не разделяя и ничего не охраняя собой. Она обрывалась среди могил. Торец ее был вертикален, зацементирован, в цемент вделаны металлические скобы. Высота ее равнялась трем метрам, ширина - шестидесяти сантиметрам. В отличие от ранее виденных нами ялмезианских строений, это кирпичное сооружение поражало небрежностью, явной торопливостью выполнения: кладка велась кое-как, цементные швы не заравнивались.
– Военно-оборонного значения стена не имеет,- констатировал я.- Ее очень просто обойти.
– Эта стена - для ходьбы,- изрек Павел. В чьей-то памяти нестрогой Страх такое место занял, Что легла его дорога, Тропки все перегрызая.
Чекрыгин согласился с догадкой моего друга. Он вспомнил, что на планете Альманзор, где много болот, кишащих ядовитыми пресмыкающимися, иномиряне строят между своими селениями многокилометровые пешеходные мостики. Затем он вынес решение: к городу пойдем по стене.
Мы забрались по скобам на плоскую вершину этой стены, помогли "Коле" втащить на нее громоздкий контейнер - и продолжили свой путь к Безымянску. На цементе там и сям виднелись оттиски каблуков, из чего можно было заключить, что ограда действительно строилась для ходьбы, и притом ялмезиане воспользовались ею сразу же.
Когда до городских строений оставалось километра четыре, чЕЛОВЕК вдруг опустил контейнер и сел возле него, свесив со стены свои пластмассово-металлические ноги.
– Ты чего, "Николашка", расселся! Совсем скурвился, лодырь!
– закричал на него Белобрысов, шедший замыкающим.- Вставай!.. Или поломка в тебе какая?
– Исправен я,- ответил "Коля".- Но продолжать движение боюсь, страшусь, ужасаюсь, попугиваюсь я.
– Уж не знаю, что и думать,- признался Чекрыгин.- На всех планетах, где мне приходилось бывать, чЕЛОВЕКИ никогда не проявляли страха, они на это не программированы. А здесь - уже не первый случай…
…С правой стороны, из леса, донесся невнятный шум. Он быстро нарастал. Скоро можно было различить треск ломаемых ветвей, топот, какие-то завывания. И вот на поляну, простирающуюся между стеной и лесом, вырвалось несколько крупных четвероногих. Они мчались к стене, явно ничего не соображая от страха. Напоминали они земных лошадей, но головы их были увенчаны рогами. Серые спины рогатых коней лоснились от пота, на губах пузырилась пена. Тычась мордами в кирпичную кладку, они выли громко и тоскливо.
– Симпатизаторы не включать!
– приказал Чекрыгин.- Нам эти лошади не опасны, симпатизация же может расслабить
Тем временем животные, осознав непреодолимость препятствия, пустились в бег вдоль стены в сторону, противоположную городу. Вынув карманные дальнозоры, мы стали вглядываться в лес. Охотников видно не было. Мы решили идти дальше; ведь даже если мы и увидим их, воспрепятствовать охоте мы не сможем: люди не имеют права вмешиваться в действия иномирян.
– Эй ты, деятель жэка, хватит играть в нищего!
– обратился Павел к чЕЛОВЕКУ.- Вставай, а не то вниз тебя спихну!
– Идти опасаюсь, содрогаюсь, дрожу, трепещу я,- ответил "Коля", однако все же встал и взвалил на себя контейнер.
– Это ушасно! Это ушасно!
– услыхали мы взволнованный голос Лексинена.
Я подумал было, что его восклицание относится к несдержанной речи Белобрысова. Но нет! Астролингвист, побледневший, встревоженный, стоял, приложив к глазам дальнозор. Он сказал, что они - их трое было - промелькнули сейчас вон в том просвете между деревьями. Они спешат по направлению к кладбищу, преследуя рогатых коней.
– Кто "они"?
– строго спросил Чекрыгин, наведя свой дальнозор на лес.- Там никого нет.
– Описать не могу,- глухо молвил Лексинен. Запинаясь, он поведал нам, что хоть он и знает много земных и иномирянских языков, но ни в одном языке нет слов, чтобы выразить, как страшны и отвратительны увиденные им существа.
– Понимаю ваше состояние,- серьезно произнес Павел. Я в темных поисках тону, Напрасно голову ломая,Как подобрать слова к тому, Чего не выразишь словами.
– Они ушасны, ушасны,- повторил лингвист.
– Тем не менее нам следует продолжать свой путь,- сухо сказал Чекрыгин.
25. МЫ В БЕЗЫМЯНСКЕ
Пешеходная стена окончилась на городской площади таким же вертикальным торцом со скобами, каким началась на кладбище. Мы спустились на занесенную песком мостовую. Безлунная ялмезианская ночь еще не настудила, но уже смеркалось. Шестиэтажные здания, обступившие площадь, были безмолвны, мрачно чернели пустые оконные проемы. Выросшие на наносной почве лилии забвения начали раскрываться к ночи; над их белыми чашами колыхались волокна холодного синеватого огня. Внезапно откуда-то вылетело несколько больших птиц. Они стали кружить над нами, крича громко, но не злобно и не встревоженно; потом улетели - и снова настала тишина. Затем послышался писк, сорная трава заколыхалась, качнулись лилии. К нам приближалось несколько небольших животных; походили они на земных кошек, но полному сходству мешали длинные висячие уши. Выпучив круглые глазища, они начали рассматривать пришельцев, не проявляя при этом ни малейшего страха, хоть мы и не включили симпатизаторов.
– Ничего себе ушастики. Отвез бы домой парочку таких, да закон…- нарушил молчание Белобрысов. Не трожьте животных, ребята,Они симпатичный народ; Людье пред зверьем виновато На сто поколений вперед.
– Наша главная задача - найти место для ночлега,- объявил Чекрыгин.- Но прежде осмотрим вон тот постамент.- Он указал на середину площадки, где из дюны возвышался некий каменный пьедестал.-чЕЛОВЕК, запусти люксптицу! Над площадью на двух крылообразных плоскостях повисла мощная лампа-прожектор. В ее зеленоватом свете покинутые здания приобрели особую трагическую четкость. Мы подошли к широкому пьедесталу. Из гранита торчали платиновые обрубки ног, сама статуя валялась на пандусе, наполовину занесенная песком.