Ладья света
Шрифт:
Озеленитель, ругаясь, пытался расстегнуть ремень Зиге, как воспитанному мальчику, это не понравилось. Он поднял к потолку палец и нравоучительно забубнил:
— Холосые мальцики не виззат! Холосые мальцики думают, как не оголчить мамулю! А будес говолить плохие слова, я тебе язык щеткой потищу!..
— Вот она — крепкая педагогическая школа! Немножко ремня, немножко меда и очень много болтовни на созидательные темы! — сказал Меф.
Озеленитель перестал барахтаться, загипнотизировано глядя на зарубцевавшуюся пулевую строчку на груди у гиганта.
—
— Папоцка, не называй меня больсе Зигя! Я все зе Никита! — сказал он.
Кто-то положил Мефу на плечо легкую руку. Прасковья. Буслаев тревожно скосил глаза в сторону комнаты, в которой осталась Дафна. Прасковья заметила это и, укоризненно усмехнувшись, покачала головой. Видимо, прощание состоялось, когда она коснулась его губ, а Шилов так все безнадежно испортил своим гнусавым переводом.
Глаза у Прасковьи стали строгими. Она достала фломастер и, размашисто написав в блокноте: «Если хочешь вызвать дух Арея — используй это!» — сунула Мефу маленький сверток выгнутой формы. Хлопковая тряпка была обмотана скотчем.
— Что это? — спросил Мефодий.
«Арей дал мне это когда-то давно, чтобы я передача тебе. А я злилась и не отдала».
Буслаев все еще не понимал.
— Но почему он отдал его тебе? Разве Арей был твоим другом?
«Он не был другом только тем, кто не хотел видеть в нем друга! И я такая же! Теперь прощай»
Фломастер в руке у Прасковьи сломался. Возможно, ей не стоило так решительно ставить последний восклицательный знак.
Прасковья повернулась и пошла по коридору к выходу. За ней, вопросительно оглядываясь на «папоцку» мчался малютка Зигя. Шествие замыкал Шилов, несший на плече грифа. Eго худая спина была перечеркнута ножнами меча.
Каждый вечер Дафна летала и брала с собой Депресняка. Обычно Мефодий увязывался с ними и смотрел, как они носятся, снизу похожие на маленькие темные пятна. Стоять с задранной головой было неудобно. Мефодий ложился на крышу и глядел на четкий силуэт раскинутых крыльев Дафны, когда она пролетала между ним и луной. Чем дольше Мефодий смотрел, тем больше недоумевал: почему люди не летают? Ведь если само это желание возникает если есть зуд в лопатках и непреодолимое ощущение движений крыльями — значит, все не просто же так?
Вот и сегодня Дафна собралась летать. Ей хотелось отработать маневр, сложный с точки зрения геометрии полета. Одно крыло подгибается, другое резко зачерпывает воздух, и страж прокручивается в воздухе, как пуля из нарезного оружия.
— У нас это называли «спираль Арея»!
— Какая спираль? — вздрогнув, переспросил Буслаев.
— Ну Арей же летал когда-то! И Лигул летал, и все прочие, конечно, тоже… Но Арей, говорят, тренировался почти постоянно. Ему удавалось сделать больше всего поворотов на одном взмахе крыла.
— Это у него осталось. Быть первым всегда и во всем.
— Так ты не идешь?
— Нет. Мне нужно… ну, в общем, надо мне!
Мефодий знал, что, если скажет «почитать» или «подготовиться к занятиям», Дафна ощутит ложь, поэтому выбрал промежуточную форму недомолвки. Когда Дафна ушла, Буслаев с минуту ходил по комнате, собираясь с мыслями. Потом распахнул окно. Стоял тихий московский вечер. На баскетбольной площадке кто-то резал барана. Рядом, в каменном сарайчике подстанции, кричал ишак.
Мефодий достал сверток, который дала ему Прасковья, и потянулся перерезать скотч, но в последнюю секунду опустил ножницы, увидев, как дрожат пальцы.
«Я волнуюсь? — подумал Буслаев. — Да, волнуюсь…»
Он взял спату и, захватив про запас хороший дамасский клинок, способный разрубить шелковый платок, направился к бывшей комнате Прасковьи. Около нее уже вертелось с полдесятка озеленителей, как-то успевших пронюхать, что комната освободилась. Один из озеленителей уже ковырялся в замке отмычкой. Другой предлагал высадить дверь.
— Статья 158 УК РФ. Кража, совершенная группой лиц по предварительному сговору, — сказал Мефодий, недавно из любопытства посетивший лекцию по уголовному праву.
— Э-э! Зачем плохо говоришь? Снаружи стоим, да! — сказал озеленитель с отмычкой, внимательно глядя на дамасский клинок в руке у Мефа.
— В случае, если лицо не проникало в жилище и находилось снаружи, но участвовало во взломе дверей, запоров или решеток, обеспечивало безопасность других лиц, стоя на стреме, либо по заранее состоявшейся договоренности вывозило похищенное, содеянное им является соисполнительством и рассматривается по статье 34 УК РФ.
— Совсем обидел, да? Посмотреть хотели! — горестно сказал озеленитель с отмычкой, неохотно удаляясь к лестнице. Другие, часто оглядываясь, потянулись за ним.
Мефодий пожалел, что засветил хороший клинок. Озеленители — ребята не промах и в холодном оружии разбираются. У них это в крови. Теперь придется все тщательно прятать и врезать дополнительные замки.
Он толкнул дверь Охранное заклинание узнало его. Двигаться приходилось в сплошной темноте. Мефодий перешел на бег. Одна комната сменяла другую. Все двери были распахнуты. Длинная анфилада сквозила в бесконечность. Где-то впереди искрой светила луна.
Большинство комнат были неправильными: удлиненными, изломанными, со множеством углов, а то и вовсе растекающимися, точно их рисовал Пикассо, а Дали, стоя рядом, оттирал его плечом и врисовывал что-то свое. Объединяла комнаты лишь луна, просверливающая их ослепительно прямым голубоватым светом.
Лишь однажды среди геометрически неправильных комнат (Прасковья ненавидела предсказуемые четырехугольники) попалась подчеркнуто обычная, с подозрительно простой мебелью комнатка, обклеенная желтенькими обоями с веселыми человечками. Обои эти, отсвечивающие луной, к удивлению Мефодия, оказались такими же, как у них с Дафной.