Ладья света
Шрифт:
— Ты замечал, что приставка «не» иногда пожирает слова? — крикнула она Багрову. — Так прирастет, что отодрать нельзя! Вот смотри: ненависть, негодование… А теперь убираем приставку: «нависть», «годование»! Есть такие слова? Значит, сожрала!
Матвей попытался рассмотреть Иркину шею, но сделать это, пока она болталась головой вниз с покрасневшим от прилившей крови лицом, было нереально. Наконец Ирка раскачалась и спрыгнула с турника.
— Ну? Чего с тобой такое? Ты какой-то озабоченно-секретный! — сказала она и, поднявшись на цыпочки, поцеловала Матвея в глаза. Почему-то она очень
— Я встретил Радулгу. У них какие-то неприятности. Они…
Ирка, не слушая его, смотрела куда-то вверх. В ее глазах бился страх. Желая защитить ее, Матвей шагнул к ней, повернулся и… поймал пикирующий с потолка лист.
— Опять от Мамзелькиной? — тревожно спросила Ирка.
— Не читай! Ну ее! Брось!
— Нет, дай сюда!
Забрав у Багрова скомканную страницу, Ирка расправила ее.
— Странно, никаких приписок с обратной стороны! — пробормотала она и дальше читала уже не отрываясь. Матвей увидел, как напряглись и одеревенели ее плечи, как она сделала маленький шажок вперед, как, не веря себе, потрясла головой.
— Что с тобой? — спросил он.
Ирка судорожно втянула в себя воздух и слепо шагнула куда-то сквозь него. Матвей отобрал у нее лист, в досаде хотел порвать, но Ирка с птичьим криком удержала его руку:
— Нет! Прочитай сам! Пожалуйста!
— «Младшему менагеру некроотдела Ирине…»
Ого! «Сим вам предписывается… для совершения известных действий не позднее утра среды следующей недели. Просьба не оставлять тела без присмотра до прибытия стражей и выяснения дальнейшей судьбы эйдоса. Имя: Арбузова А. Адрес-Северный бульвар, дом… корпус… квартира…»
Надо же! Адрес похож на твой! Это кто, соседка?
— Это Бабаня, — сказала Ирка. Она вся израсходовалась в недавнем крике. Глаза у нее были стеклянные, а голос пустой.
— Не, не нервничай! Разве Бабаня Арбузова?
— Ее девичья фамилия! Посмотри дату!
Матвей послушался. Он чувствовал, что с Иркой сейчас лучше не спорить.
— Сегодняшняя?
— Да.
— Значит, среда — через пять дней, так? Они дают мне пять дней, а потом требуют, чтобы я забрала Бабаню!
Багров осторожно взял ее за руку:
— Постой! Не принимай всерьез! Это шутка! Они не могут убить Бабаню! Не мрак решает, кто умрет!
Ирка не слушала. Она уже сорвалась и куда-то летела. Багров догнал ее только у микроавтобуса. Ирка слишком волновалась, чтобы телепортировать, и, к счастью, понимала это.
— Взял ключи? Так что стоим? Поехали!
Бабаню они застали дома. Она сидела на кухне за столом и большими ножницами вырезала фигурные лоскуты из разноцветной ткани. На Ирку она посмотрела с легким испугом, потом вспорхнула и засуетилась у плиты:
— Что же ты не позвонила? Картошку пожарить?
— Как ты себя чувствуешь? — резко спросила Ирка.
— Нормально! Что
Голос у нее звучал естественно, но к Ирке она почему-то стояла спиной. Ирка взяла ее за плечи и развернула к себе.
— Как ты себя чувствуешь? — повторила она настойчиво.
Бабаня уткнулась Ирке в плечо:
— Ты уже знаешь? Марья Фридриховна проболталась?.. Да ничего страшного! Операция еще только во вторник!
— Какая операция?
— А разве Марья… не сказала?
— Фридриховна сказала больше, чем ты думаешь! Поэтому говори сама! Каждый отвечает за себя, в своем секторе ответственности! — сказала Ирка голосом, которым Фулона допрашивала комиссионеров.
Бабаня прижалась к ней еще теснее, пряча лицо:
— Сердечный клапан. Что-то мой будильничек поизносился. Но мне вставят новый ключик, и мы поедем дальше.
— Почему ты со мной не посоветовалась?
— Ну ты стала бы волноваться и… не знаю — не сказала, и все!
В голосе Бабани появилась вдруг совсем Иркина упрямая интонация, и Багров понял, откуда она взялась у самой Ирки.
— Ты НЕ ЛОЖИШЬСЯ на операцию! — сказала Ирка.
— Здрасте-подвинься! Я уже и квоту выбила, и деньги кому надо заплатила! И потом, я, знаешь ли, не потому под нож лезу, что мне это сильно нравится.
Ирка с Багровым просидели у Бабани еще два часа, но разговор не клеился. Не зная, чем себя занять, Матвей крошил хлеб, лепил из хлеба человечков и съедал их по кускам, отрывая руки и ноги. Бабаня выскакивала в коридор, на балкон, в другую комнату, спасалась от Ирки даже в ванной и специально, чтобы ее не слышать, включала воду, но Ирка преследовала ее, как оса, и кричала в щель:
— Не будешь ты ничего делать! Не будешь!
— Слушай! Ты ее сейчас переволнуешь, и она там так и останется! — шепнул Ирке Багров.
— Где останется?
— Ну в ванной. Сердце все-таки.
Ирка приутихла, и некоторое время спустя Бабаня осторожно выглянула из ванной.
— Взрослая внучка — это внучка, которая кричит громче тебя! Учитывая, что воспитала тебя я, получается, что я ору сама на себя! — сказала она жалобно, явно пытаясь наладить отношения.
Ирка молчала, строго барабаня пальцами по полировке.
— Да пойми же ты, что я так не могу! Всегда как на самолете летала, а сейчас на второй этаж, как старуха, поднимаюсь. Ступенька, еще ступенька… Хоть ты тресни — сделаю операцию, и все!
Ирка по-прежнему ничего не отвечала. Сидевший сбоку от нее Багров сумел наконец разглядеть ее шею. Маленькая красная родинка исчезла.
Глава 3
Комплекс полноценности
Всякому остановленному фашисту для захвата его в плен можешь еще крикнуть:
«Хэндэ хох!» (Руки вверх!)
«Вафи хинлеги!» (Бросай оружие!)
«Абгезэсен!» (Слезай! — С машины, с лошади, с повозки.)
Если фашист не сразу исполняет твое приказание, крикни грознее и добавь:
«Бай флухтфэрзух вирт гэшози!» (Побежишь — буду стрелять!)
А. Афанасьев. В помощь партизану. Москва, 1942 г.