Ладья-UT
Шрифт:
– Херц ты сам, за «херц» ответишь – скороговоркой выстрелил Саша стандартный ответ. – На чём работает разведка?
Арсен вопросительно поднял бровь и ничего не ответил.
– На чём работает разведка? – повторил Саша. Ему нетерпелось поделиться идеей, но мысль ещё не обрела словестную форму.
– Не совсем понял вопрос, сэр подхорунжий. Во-первых, смотря какая разведка, а во-вторых… На информации? На деньгах? Много на чём…
– Извини, старина, не так спросил. – Саша решил обойтись без картинных наводящих вопросов, и перешёл к быстрому монологу, спеша изложить блестящую, как ему сейчас казалось, мысль. – Разведка может работать только пока её действия с собственно разведкой никак не ассоциируется. Как только активность засвечена, и тайное стало явным, разведка работать не может, верно? Или вот как: сущность работы любой секретной службы заключается именно в секретности, так ведь?
Арсен
– А теперь представь, что я на каждом углу буду трубить, что ко мне американская разведка пыталась подкатиться. Подписки я этому колорадскому кренделю никакие не давал, сотрудничать отказался. Получается – с меня взятки гладки, и им я ничего не должен. Кому хочу – тому эту историю и рассказываю. А хочу я рассказывать абсолютно всем. Ну вот такое я трепло, болтун и дурак. Нет лучше щита чем дурацкий колпак с бубенцами.
– И в результате ценность твоя для разведки обнуляется. – подхватил мысль Арсен, поднимая рюмку. – То-есть наехать на тебя они теоретически могут, только на фиг ты им нужен такой засвеченный, если агентурить тебя больше толку никакого нет. Ай Александр свет … эээ?
– Владимирович – ответил Саша, мысленно похвалив себя за давешнюю догадку с отчеством, раз даже дружище-Арсен его отчества не знает.
– …Александр свет Владимирович, ай светлая голова. За победу!
– За Нашу победу! – подмигнув, ответил Саша.
04. Ладья
Валентин Борисович Аверин вышел из служебного автобуса и зябко поёжился. Несмотря на то, что календарная весна официально наступила, московская погода оставалась типично зимней, как в месяце марте и должно быть. Бросив смурной взгляд на низкое небо, подполковник Аверин закутался поплотнее в совершенно гражданское пальто, и зашагал по чистой дорожке к месту службы – одному из корпусов Штаб-квартиры Службы Внешней Разведки.
Уже в кабинете, повесив пиджак на »плечики», а «плечики» – в стенной шкаф, на пути к рабочему столу Валентин Борисович бросил взгляд на часы – семнадцать минут десятого. Московские пробки сказываются даже на служебных автобусах, утром подбирающих сотрудников СВР в условленных точках и доставляющих сюда, на окраину Москвы, в Ясенево. Именно из-за пробок Валентин Борисович предпочитал служебный автобус своему достаточно новому Фольксвагену. Не то чтобы он не любил водить машину – конечно любил, как русскому мужику и свойственно. Однако по Москве это уже не вождение, а стояние. Вернее – сидение. Как там было в «Летучей мыши»? – «В тюрьме покой и тишь, и даже если ходишь ты, то всё равно сидишь». Вот и в пробке ты если стоишь – то всё равно сидишь, только в автобусе сидеть удобнее, можно и книжку почитать, и с сослуживцами поговорить. Поговорить исключительно на отвлечённые темы конечно, на служебные темы в непредназначенных для этого помещениях говорить не следует. А если нужно поехать куда-нибудь во время рабочего дня, так можно и дежурной служебной машиной воспользоваться. Однако служебной машиной товарищ подполковник пользовался редко, потому что в интересах службы перемещаться по Столице ему было практически некуда. Сфера служебных интересов Валентина Борисовича находилась далеко от Москвы, далеко от России, и даже далеко от континента Евразия. Валентин Борисович был сотрудником северо-американского управления, чем совершенно заслуженно гордился.
Поудобнее усевшись в кресло, Аверин машинально убедился что лампочка на матово-чёрном ящичке под монитором горит под цифрой «один», а значит монитор, клавиатура и мышка сейчас подключены к первому компьютеру – тому, который и предполагалось использовать. Тронул мышь, и компьютер под столом зашелестел жёстким диском, а монитор тихо щёлкнул, просыпаясь, и плавно повысил яркость.
Картинка, на которую сейчас смотрел Валентин Борисович, привела бы в замешательство подавляющее большинство пользователей персональных компьютеров, привыкших к Майкрософтовским «Окошкам». Энтузиастам же «ничейной», бесплатной операционной системы «Линукс» она, напротив, бы показалась знакомой. На этом компьютере работала «дочка» Линукса, российская МСВС – Мобильная Система Вооруженных Сил. Нашлись, слава богу, умные головы в армии и спецслужбах в нужное время, занялись созданием своего программного обеспечения в тот момент, когда Российское правительство заключало с Майкрософтом договор на поставку «Окошек» для госучреждений. По этому самому договору Майкрософт предоставляло исходные коды программ для проверки российскими специалистами. А что толку-то, если обновления американцы пекут как блины, чуть ли не каждую неделю? Все же обновления вовремя не проверишь… И ведь что характерно: договор этот был заключен в тот же год,
В отличие от «Окошек», МСВС была собрана насквозь проверенными российскими специалистами из предварительно многократно прочитанных исходных кодов Линукса, и не могла содержать закладок, шпионских программ, или просто вирусов. Компьютеры под управлением МСВС были соединены во внутреннюю локальную сеть Ясенево, целиком отрезанную от внешнего мира. Вернее, Валентин Борисович полагал что отрезано Ясенево от внешнего мира не то чтобы совсем целиком, должны были быть какие-то соединения с другими объектами СВР, с ФСБ, ФСО, ГУСП, а так же скорей всего с военными в ГРУ, и, возможно, с дипломатами в МИДе. Однако, если такие соединения и были, то ими занимались технари, сидевшие за дополнительной парой бронированных дверей. Подполковнику же Аверину о таковых знать не положено. Да и не хотелось вовсе – в разведке лучше знать только то, что тебе действительно необходимо по службе.
После ввода имени пользователя и пароля, в углу экрана замигала иконка нового сообщения. Кликнул, прочитал: «В девять сорок зайди к шефу». Сообщение и пришло именно от этого самого шефа – Сергея Петровича, непосредственного начальника подполковника Аверина. Несмотря на то, что вызовы к начальству большинство граждан как минимум настораживают, Валентин Борисович вызову к начальству скорее обрадовался, потому что относился к тому мизерному, но счастливому проценту трудоспособного населения, который действительно любит свою работу.
Большинство должностей в Генштабе – полковничьи. Идя по коридорам белого здания на Арбате очень редко увидишь россыпь мелких звёзд старлеев и капитанов. Чуть чаще встречаются большие шитые генеральские звёзды. А вот полковники представлены в изобилии. Полковники тут буквально все – и те, кто занимается учётом и выдачей карт, и те, кто на этих картах рисует схемы будущих сражений, и те, кто эти схемы утверждает. По-этому существует присказка о том, что в Генштабе офицеры делятся на три категории «эй, полковник», «полковник», и «товарищ Полковник». Спецслужбы гораздо скромнее подходят к раздаче воинских званий, по-этому полковник тут – большой начальник, зато подполковников хватает. Если провести аналогию с Генштабом, подполковник Аверин относился как раз к категории «товарищ Подполковник». Служил он в структуре североамериканского направления, и был «вольным стрелком», «свободным охотником», или «варягом», то-есть занимался подготовкой и проведением особо-важных, «разовых» операций в США, Канаде, а с недавних пор и в Мексике. Работу свою Валентин Борисович не просто любил, он считал себя откровенным везунчиком – слишком мало людей около «полтинника» (а до сакраментальной цифры «пятьдесят» оставалось не так уж много) действительно ходят «на работу как на праздник».
Судите сами: во-первых, каждая операция – всегда новое приключение. В разведке, как и в любой организации повседневной рутины достаточно, а у Валентина Борисовича – практически свободное творчество.
Во-вторых, мир посмотрел, и ещё посмотрит, и работает почти всегда под дипломатическим прикрытием, что немаловажно. Бывают разведчики – нелегалы. Живёт такой нелегал под видом местного бизнесмена, или эмигранта-таксиста, или какого-нибудь глухонемого пастуха, и ходит каждый день по лезвию бритвы, потому что контрразведка страны пребывания не дремлет, во-всю на шпионов охоту ведёт. А поймает – случится срок в местах «не столь отдалённых». Конечно, разведка своих не бросает, но всё равно, пока тебя обменяют, или ещё как-нибудь договорятся, придётся немного просидеть и изрядно поволноваться. А Валентин Борисович обычно работает под дипломатическим прикрытием, то-есть совершенно официально приезжает в страну проведения операции как секретарь посольства, или атташе, или хотя-бы дипкурьер. Это значит что у него – дипломатический иммунитет, и максимум что может случится – так это высылка из страны. Впрочем, такого никогда пока не случалась, и ни одна операция откровенным провалом не закончилась.
В-третьих, так уж было заведено что и отвечал за всё сам, и решения принимал сам. Сам разрабатывал план операции, сам подбирал людей, и после утверждения плана шефом, подготовку, и оперативное руководство осуществлял лично. Самое интересное начиналось в активной фазе операции. Чертовски приятно было ощущать за своей спиной всю мощь огромной страны, Державы, Империи. Валентин Борисович знал, что если понадобится, то он буквально может попросить, а вернее потребовать звезду с неба, и если такая техническая возможность есть, то специально обученные незаметные люди эту звезду с неба выхватят, и доставят в указанное место.