Лаки Лючано: последний Великий Дон
Шрифт:
По своему обыкновению, Каспер подъехал к кафе ровно в полдень. Из двух машин сопровождения посыпались вооруженные винтовками телохранители. Не заметив вокруг ничего подозрительного, Носорог Симмонс открыл боссу дверцу. На улице шел дождь. Холлстайн, поеживаясь, поднял воротник и заторопился ко входу в кафе. Из чердачного окна дома напротив за ним внимательно наблюдали две пары глаз. Бампи скрылся за дверью.
— Он зашел, — прошептал один из наблюдателей.
— По этой черной обезьяне можно сверять часы, — ворчливо добавил другой.
— Когда подъедут «слепые»?
— Через десять минут.
— А что ты скажешь, если часы у них опаздывают? У этих ниггеров все как попало.
— Заткнись! Я сверял часы секунда в секунду.
— Ладно, только не ори на меня.
В назначенное время возле кафе припарковался старенький «Бьюик». В машине сидели двое вычурно и безвкусно одетых негров из породы подвизающихся в лотерее
Через пять минут после прибытия «слепых» из кафе вышел Бампи Холлстайн. Он тоже не знал, что именно находится в багажнике «Бьюика», иначе не вел бы себя так спокойно. Завидев Каспера, один из наемников Шульца направился открывать багажник. Когда он поднял крышку, внутри что-то щелкнуло. За две последние секунды негр успел увидеть на дне багажника аккуратные связки динамитных шашек и ручную гранату без кольца.
Прогремел мощный взрыв, слышный за пять кварталов. Во всех окрестных домах лопнули стекла. От припаркованных возле кафе автомобилей остались только обгорелые, искореженные, зловонные остовы. Бампи Холлстайн, Носорог Симмонс и четверо телохранителей были разорваны в клочья. Все остальные получили ранения различной степени тяжести и, кроме того, многочисленные порезы осколками битого стекла. Поскольку взрыв произошел на территории капитана Бреннана, старого друга Датча Шульца, следствие по данному факту заглохло само собой. Так Лаки Лючано избавился от своих конкурентов, а Голландец — от надоевших ему негров.
Черная Смерть Лэнс оказался в числе тяжело раненных. В дешевой гарлемской больнице для бедных ему ампутировали обе ноги. Ослабевший от кровопотери, совершенно неподвижный, грозный когда-то убийца производил жалкое впечатление. В своем нынешнем виде он был совершенно неопасен, но специалисты-ликвидаторы получили от Лепке приказ убрать Лэнса вместе с его боссом и Носорогом Симмонсом, а приказы, как известно, не обсуждаются, они выполняются.
Больница была очень бедной, поэтому некий санитар согласился перевести Лэнса на пустующий верхний этаж всего за двадцать долларов. Кем были щедрые белые друзья Черной Смерти, санитар не интересовался. Он молча перекатил пациента наверх, запер в маленькой отдельной палате и передал нанимателям слепок ключа. Лэнс, находившийся после операции в наркотической спячке, ничего не заметил. Он проснулся ночью, почувствовав прикосновение чего-то холодного. Над ним склонились двое незнакомых белых мужчин. Один лил ему на лицо воду из графина. Заметив, что Лэнс открыл глаза, он поставил графин на тумбочку и крепко, обеими руками, вдавил в лицо Черной Смерти подушку. Лэнс начал задыхаться. Но это было не самое страшное. Второй убийца вынул из кармана опасную бритву, любимое оружие Лэнса, и широкими взмахами стал кромсать его тело. Жуткие, нечеловеческие крики тонули в подушке. На слух воспринималось только глуховатое мычание. Серая грубая простыня быстро наливалась красным. Адская боль заставляла сотрясаться измученное тело. Теперь Черная Смерть Лэнс на себе испытал, что чувствовали те люди, которых он убивал при помощи бритвы. Сделав свое дело, убийцы тихо растворились в темноте.
Таким образом, присоединение гарлемских публичных домов к индустрии разврата, созданной Бэтилло под эгидой Лаки Лючано, прошло быстро и вполне безболезненно. Как и предвидел Лаки, банда Холлстайна без вожаков рассеялась и больше не представляла опасности.
Бэтилло, взявший бизнес в свои руки, прежде всего соорудил, если так можно выразиться, показательный бордель нового поколения, который представил боссу как образец будущих веселых домов индустрии разврата. Едва взглянув на это «произведение», Лаки в полной мере оценил талант Бэтилло. Неизменными остались только яркие красные фонари. Кирпичная стена полностью исчезла. Теперь фасад заведения состоял из стекла. В витринах на высоких стульях сидели проститутки, одетые в прозрачные длинные рубашки, и завлекали клиентов непристойными жестами. Любой проходивший мимо мужчина мог с первого взгляда оценить прелести той или иной из них, выбрать себе девушку по вкусу и уединиться с ней в номере. Кроме того, на улице стояли несколько самых молоденьких, самых смазливых девочек, одетых с возбуждающей откровенностью
Входные двери охранял профессиональный вышибала, швейцар в красной ливрее с золотыми пуговицами гостеприимно распахивал их перед клиентами. Обстановка внутри напоминала холл дорогого отеля.
За облицованными бронзой дверями располагался зал, в котором была создана полноценная интимная обстановка: полумрак, удобные кожаные кресла, столики с излучающими ненавязчивый свет светильниками, хрустальные люстры на потолке. Первоклассный оркестр играл фокстроты, чарльстон или каслвок. На сцену попеременно выходили девушки и под музыку снимали с себя одежду — после чего, полностью обнаженные, исполняли какой-нибудь непристойный танец, дабы расшевелить клиентов.
Центральным местом шикарного заведения был огромный бар, где опять же на высоких стульях сидели проститутки, демонстрировали свои ноги, курили сигареты с длинными мундштуками и, завидев клиента, немедленно растягивали в улыбке ярко накрашенные губы. Многие из них частенько прикладывали к носу хрустальный флакончик с кокаином. Между собой девочки называли его «ангельской пудрой». Кокаин помогал выжить. Кокаин мог сделать любого мужчину желанным. Кокаин расцвечивал кошмарный серый мир яркими красками. И вся эта безвкусная, крикливая, удручающая обстановка публичного дома начинала казаться прекрасной. Тусклый свет светильников умиротворял, успокаивал и отливал золотом. Как по мановению волшебной палочки, окружающая грязь исчезала. Девушки, в большинстве своем работавшие подневольно, искали в кокаине забвения и находили его. Разумеется, владельцы борделя всячески поощряли привычку нюхать порошок, тем более что от «кокаиновых дорожек» пролегал прямой и очень короткий путь к игле, к героину. Кто колется, уже не принадлежит себе и добровольно становится товаром — хозяева борделей прекрасно знали этот страшный закон. Кстати, Бэтилло показал на деле, что следует понимать под «созданием рынка сбыта порошка с безграничными возможностями расширения». Проще говоря, он сумел создать не только рассадник разврата, но и рассадник наркомании. Это было действительно очень просто: проститутки предлагали клиенту понюхать кокаин, чтобы испытать неземное блаженство от секса. Ничего не подозревающие любители «клубнички» в восьми случаях из десяти не отказывались, поскольку приходили в бордель именно получить наслаждение. Нетрудно предположить, к чему это приводило. Привязанность к кокаину формируется в течение двух-трех недель, а пагубные последствия его употребления проявляются не так быстро. По прошествии месяца клиенты наведывались в бордель не только и не столько к девочкам, сколько за своей дозой. Девизом Бэтилло было «извлечение прибыли из всего возможного».
От бара отходил боковой коридор, ведущий в номера. У входа за кассой восседала «мадам», взимающая гонорары. Разумеется, в заведении были созданы все условия для того, чтобы максимально опустошать карман дорогих гостей. Прежде чем дойти до постели, девушка была обязана раскрутить клиента хотя бы на коктейль. Специально для этой цели в холле соорудили просторную веранду со столиками, отделенными один от другого звуконепроницаемыми перегородками, дабы создать атмосферу абсолютного уединения. Расторопные хорошенькие официантки, на которых, кроме туфель, ничего не было, приносили шампанское, фрукты или горячие блюда, если клиент решался кутнуть и заказывал полноценный ужин. Девочки получали подробнейшие инструкции насчет того, как заставить клиента раскошелиться. Существовал набор из двух десятков фраз вроде: «Милый, угости свою малышку шампанским, чтобы она горячее любила тебя». В ряде случаев на помощь девушкам приходила «мадам», просившая клиента подождать на веранде, пока для него приготовят номер. Сразу же подходила сногсшибательная официантка с просьбой заказать что-нибудь. Самый последний скупердяй вынужден был лезть в карман за бумажником. Осмотрев заведение, Лаки задал самый неприятный вопрос:
— Ну, и во сколько обошлось все это?
— Гм-м… — Бэтилло не стал вдаваться в подробности, — мистер Лючано, вы же понимаете, это заведение для богатых. Я гарантирую, что вложенные деньги вернутся с большой накруткой.
— В бизнесе ничего нельзя гарантировать, — поучительно изрек Лаки, — можно только предполагать с большей или меньшей долей вероятности. Ну что ж, Дэйв, посмотрим, как пойдут дела.
У Бэтилло случился редкий приступ красноречия:
— Нам нужен размах, блеск и роскошь. Утонченный разврат, мистер Лючано. Толстосумам это нравится… А вообще мы предполагаем создать в нашей индустрии примерно двести заведений разного уровня. Их доходность просто не может быть меньше, чем в Чикаго, я это знаю по опыту.
— Лучше, чтобы была больше, — заметил Лаки.
— Прошу вниз, мистер Лючано. Дополнительные доходы мы будем получать оттуда, из подвала.
Подвал борделя был разделен на несколько секторов. Услышав крики и жалобный плач, Лаки вопросительно посмотрел на Бэтилло.