Лаки Лючано: последний Великий Дон
Шрифт:
— В Нью-Йорке все с ума посходили, — рассказывал Джо Профачи, — спрос на порошок растет день ото дня.
— У нас цена за весовой килограмм доходит до трехсот тысяч, — заявил представитель Чикаго Чарли Фишетти. Лаки Лючано взял слово:
— Итак, друзья, для каждого из нас очевидны выгоды этого бизнеса. Хочу сказать, что в Италии я даром времени не тратил. Мне удалось достигнуть договоренности с турецкими производителями. Они гарантируют поставку сырья, которого хватит для производства шестисот килограммов порошка.
— Вопрос в том, где переработать такое количество морфина, — заметил Мейер
— На него есть ответ. Остров Корсика.
Взоры присутствующих обратились на Лаки. Он обладал удивительной способностью решать любые проблемы.
— Я вел переговоры с Союзом корсиканцев. Эта Организация внушает мне доверие. Они готовы разместить на своей территории несколько «лабораторий» и взять на себя доставку товара в Гавану. Как его вывезти отсюда — это уже наше дело.
— Сколько они хотят? — заинтересованно спросил Вито Дженовозе. После Арнольда Ротштейна и Лепке он оставался единственным по-настоящему крупным наркодилером. Его операции охватывали все Восточное побережье. Он вызывал у Лаки серьезные опасения как конкурент.
— Их условия — двадцать пять тысяч за килограмм готового продукта.
— Ни хрена себе, — проворчал Вито.
— Но это не окончательное условие, — заверил Лаки, — думаю, мне удастся значительно сбить цену.
— Передай этим чертовым корсиканцам, что за такие деньги я смогу проложить новый маршрут, подальше от них.
— Не горячись, Вито, еще ничего не ясно.
— Нас могла бы устроить цифра двадцать тысяч, — высказался Джо Бонанно.
— В крайнем случае двадцать две, — добавил Профачи.
— Не знаю, не знаю. Турки требуют за единицу сырья три с половиной — четыре тысячи. Война принесла всемирную инфляцию. Корсиканцы вряд ли согласятся на двадцать — так нарушается паритет цен.
— Это их проблемы.
— Не забывайте, что Корсика очень удобное место, — напомнил Лаки, — гораздо лучше, чем Марсель.
— Решаем так, — предложил Мейер Лански, — возьмем среднюю величину — двадцать две тысячи — и ни центом больше. Время не ждет. Сейчас сезон сбора опиума в самом разгаре.
— Мои люди ждут сигнала ехать на Корсику и в Турцию. Если этим делом не займемся мы, займутся другие.
Лючано и Лански призвали боссов поскорее шевелить мозгами.
— Ладно, пусть пока будет так. В следующем году мы все равно собьем цены, — решил Дженовезе. «Советник» Мейера Лански Гос Гринбаум склонился к уху шефа и что-то негромко сказал.
— Второй вопрос, — вздохнул Лански, — проблемы с Лас-Вегасом.
Тут все боссы зашумели разом.
— Сигела надо оттуда убирать, — требовали они, — он только пускает деньги по ветру со своей сучкой.
Лански скорбно наклонил голову. Он очень боялся за Багси, с которым был неразлучен с детства. Не раз он пытался его образумить, но парень, похоже, таки вляпался в дерьмо.
Еще в середине тридцатых годов штат Невада, в котором были официально разрешены азартные игры, привлек внимание гангстеров. Именно Багси Сигел первый сумел распознать в двух тогда еще никому не известных, затерянных в пустыне городках Лас-Вегас и Рино будущие центры игорных империй. Но как следует развернуться в Неваде помешал сначала Том Дьюи, сделавший карьеру на шкурах гангстеров, а затем — война. Однако весной 1945
— Друзья, друзья, — успокаивал он возмущенных боссов, — каждый человек может совершить ошибку. Никто от этого не застрахован.
— Мейер, я тебя уважаю и всегда принимаю к сведению твое мнение, — горячился Уилл Моретти, — но ошибки Бена обходятся нам слишком дорого. Шутка ли: первоначальную смету утвердили в полтора миллиона, а пришлось выложить шесть. Это немыслимо! Если он не может затянуть удавку на шее своей суки и утопить ее в озере, значит, он больше не тот человек, которого мы знали все эти годы. Значит, мы больше не можем ему доверять наши деньги.
— Извини, Мейер, — мягко сказал Джо Адонис, — но я думаю, что Уилл прав. За шесть миллионов можно было построить два таких отеля, как «Фламинго». Но ведь его еще даже не построили!
— Неизвестно, ошибка ли это. Может, он эти деньги просто «скрысятил», — безжалостно произнес Вито Дженовезе. Лански возразил:
— Это еще надо проверить! Я знаю Бена столько, сколько себя помню. Он никогда не был «крысой». И вы все об этом знаете тоже.
— Не забывай, что время изменяет людей. И часто не в лучшую сторону, — вдруг высказался Лаки.
Вот теперь Мейеру стало по-настоящему страшно. Мнение экс-короля имело прежний вес и могло повлечь за собой немедленное вынесение смертного приговора. Лански терялся в догадках, пытаясь понять, почему Багси стал Лаки поперек дороги.
— Чарли, ребята, — дрожащим голосом сказал Мейер, — нельзя так сразу решать судьбу такого человека, как Бен. Вспомните, сколько он сделал для всех нас.
— Это в прошлом. А разговор идет о том, что сейчас, — процедил Вито Дженовезе.