Лаки
Шрифт:
Как любила их пресса – стареющего миллиардера и театральную примадонну. Оба в браке, живописные – находка для газетчиков.
Лаки только радовало, что женитьба не остудила его страстной любви к Ферн. Так ей будет легче сказать ему, что все кончено. Прекрасное оправдание. Жаль, что нельзя просто написать ему короткую записку. «Дорогой Димитрий. По вполне понятным причинам я освобождаю тебя от твоих обязательств по отношению ко мне. Давай останемся друзьями. Лаки».
Как все было бы просто и легко.
Но инстинкт говорил ей, что им не удастся расстаться
В Париже Олимпия накупила одежды на триста тысяч долларов. И еще новую соболиную шубу и целую коллекцию экстравагантных драгоценностей. К тому же она запаслась отличным кокаином, без которого не могла уже прожить и дня. Какое счастье, что она родилась наследницей огромного состояния. Какой мужчина стал бы столько на нее тратить. Мужчины все жмоты, какими бы богатыми они ни были. Взять хотя бы отца – сколько лет она за ним наблюдала. Он редко раскошеливался, разве что для себя самого или для Франчески.
Она посмотрела на стареющую актрису, сидевшую через проход от нее в самолете Димитрия. Ну что он нашел в этой старой корове? И почему за столько лет как-то не упорядочил их отношений?
Интересно, зачем Франческа так внезапно сорвалась в Париж? Может, спросить Димитрия по возвращении? Возможно, он ответит, а возможно, и нет.
Она перегнулась через проход.
– Ты что-нибудь купила себе?
Франческа удостоила ее взгляда. Глубоко посаженные задумчивые глаза в обрамлении длинных фальшивых ресниц.
– Магазины наводят на меня тоску, – ответила она.
– А на меня нет, – отозвалась Олимпия и выставила напоказ безвкусный браслет с рубинами и бриллиантами. – Красивые вещи возбуждают меня.
Франческа снисходительно улыбнулась.
– Если бы ты проработала хотя бы день в своей жизни, ты, возможно, поняла бы, что магазины – всего лишь способ для богатых бездельников убивать время, – бросила она.
– Какие глупости! – воскликнула Олимпия. Она бы и больше сказала, но самолет вошел в область летних гроз и внезапная качка заставила ее замолчать.
На юге Франции Димитрий терпеливо ждал возвращения своей любовницы. Перед ним в бассейне резвились Роберто и Бриджит. Он пытался не замечать робких попыток Горация завести разговор. Недавно он выслушал по телефону своего адвоката из Парижа и громко расхохотался, узнав о требованиях Франчески.
– Дайте ей все, что она просит, – пророкотал он. И не жалел.
Наконец-то Франческа будет принадлежать ему. И его не волновало, сколько придется за это заплатить.
Ленни вернулся в Лос-Анджелес к сердитой Джесс и пустой квартире. Продюсеры «Ручьев» тоже не прыгали от восторга, особенно когда он пожаловался на сценарий, присланный ему в Нью-Йорк и прочитанный в самолете.
– Дерьмо, – заявил Ленни.
– Пошел к черту, – ответили продюсеры. – Съемки начинаются завтра. Не надо было уезжать.
Ленни просидел над исправлениями в сценарии всю ночь, пытаясь сосредоточиться и постоянно возвращаясь мыслями к Лаки.
Он звонил ей каждый час, пока она наконец не сказала:
– Ну это уже становится
Но все равно они долго еще разговаривали.
– Мне надо хоть немного поспать, – взмолилась она в конце концов. – Димитрий приезжает завтра, и мне необходимо иметь ясную голову.
– Потом позвони мне, – попросил Ленни. – Я вернусь из студии около восьми вечера по лос-анджелесскому времени.
Они все спланировали. Лаки не станет колебаться. Она скажет Димитрию о разводе при первой возможности. Затем вместе с Роберто и Чичи переедет из нью-йоркской квартиры в дом в Ист-Хэмптоне. Затем в дело вступят адвокаты.
Все, казалось, так просто. Но внутренний голос говорил Лаки, что что-то случится.
Олимпия сразу же почувствовала неладное. Она достаточно часто и подолгу летала, чтобы заметить неполадки. Они слишком долго готовились к посадке.
Шведка-стюардесса побледнела под загаром, а гроза и качка здесь были ни при чем.
– Что случилось? – требовательно спросила Олимпия, схватив ее за руку, когда та пробегала мимо.
Стюардесса фальшиво улыбнулась.
– Ничего, – ответила она с наигранной веселостью.
– Не пудрите мне мозги, – сказала Олимпия, ощущая странное спокойствие.
– Просто небольшая проблема с шасси.
– Какая проблема.
– Его заклинило.
– Чудесно!
– Аэропорт Ниццы предупрежден. Но командир корабля считает, что все само наладится прежде, чем мы вынуждены будем прибегнуть к аварийным мерам.
На какой-то миг Олимпию охватила паника, но только на миг. Она бросила взгляд на Франческу – примадонна спала...
– Не будите ее, сколько возможно, – приказала она. Стюардесса кивнула. Несмотря на шведскую сдержанность ее била дрожь.
– Когда мы должны садиться? – спросила Олимпия.
– Через двадцать минут.
Двадцать минут на то, чтобы заставить шасси встать на место.
А если не встанет?
Олимпия полезла за кокаином.
ГЛАВА 91
Личный самолет Димитрия Станислопулоса разбился в 19.45 в пятницу.
На борту находилось девять человек – семь членов экипажа и двое пассажиров.
Приземлившись в море пены, самолет перевернулся на взлетно-посадочной полосе и вспыхнул как факел. Два члена экипажа и один пассажир сумели выбраться из огненной ловушки. Все трое получили сильные ожоги.
Остальные погибли.
КНИГА ТРЕТЬЯ
Лето 1983 года
ГЛАВА 92
Кэрри Беркли улыбнулась Брайану Гамбелу, вместе с которым она развлекала Америку в «Шоу сегодняшнего дня». Было раннее утро, и душная волна зноя уже гуляла по улицам Нью-Йорка. Но внутри студии компании «Эн-би-си» в Рокфеллеровском центре, под легкий гул кондиционеров, Кэрри Беркли, прекрасно сохранившаяся элегантная дама шестидесяти девяти лет, и Брайан Гамбел, один из лучших телеинтервьюеров, обменивались словами и взглядами, создавая атмосферу легкой и приятной беседы.