Лакомый кусочек
Шрифт:
Вернулся Джо с подносом.
– Я сунул мокрое в корзину с грязным бельем, – сообщил он. – Она играет с прищепками для белья.
Артур добрел до нас и, все еще хмурясь, встал около маминого стула.
– Почему у тебя такой забавный вид, а, чертенок? – спросила Клара и пощупала его подгузник сзади. – Так и знала, – вздохнула она. – Теперь понятно, с чего он затих. Муж, твой сын опять покакал. Не знаю где – в подгузнике ничего нет.
Джо отдал нам наши стаканы, присел и сказал Артуру твердо, но ласково:
– Покажи папе, где это лежит.
Артур взглянул на него, не зная еще, улыбнуться или заплакать. Наконец он медленно, точно призрак, зашагал в угол сада и там, присев на корточки
– Молодец! – похвалил его Джо и вернулся в дом.
– Он прямо дитя природы, обожает какать в саду, – объяснила нам Клара. – Наверное, считает себя богом плодородия. Если бы мы не вычищали сад, тут было бы сплошное навозное поле. Уж и не знаю, что он будет делать, когда начнутся снегопады. – Она прикрыла глаза. – Мы пытались приучить его к горшку, хотя, как пишут педиатры, ему еще рановато. Купили ему пластиковый горшок, а он понятия не имеет, для чего это. Надевает его себе на голову и так ходит по двору. Наверное, думает, что это боевой шлем.
Потягивая пиво, мы наблюдали, как Джо ушел в дальний конец сада и вернулся, держа что-то, завернутое в кусок газеты.
– Вот рожу – и перейду на пилюли, – пообещала Клара.
Когда Джо наконец приготовил ужин, мы переместились в столовую и, рассевшись вокруг массивного обеденного стола, принялись за еду. Малышка была уже накормлена и уложена спать в коляске на главном крыльце, а Артур сидел за столом на высоком креслице и, извиваясь всем телом, уворачивался от ложки с пудингом, которой Клара пыталась попасть ему в рот. На ужин дали сморщенные фрикадельки и разогретую лапшу из пакета с салатными листьями. А десерт я сразу узнала.
– Это новинка – консервированный рисовый пудинг, экономит уйму времени, – бросилась защищать его Клара. – Очень неплох со сливками. И Артуру нравится.
– Ага, – кивнула я. – Скоро появится с апельсиновым и карамельным вкусами.
– Правда? – Клара на лету поймала ложкой выплюнутый Артуром пудинг и вернула ему в рот.
Эйнсли вынула сигарету из пачки и жестом попросила Джо дать ей прикурить.
– Скажи, – обратилась она к нему, – а ты знаком с их приятелем – Леонардом Слэнком? Что-то они про него ничего не говорят, тихушничают.
Джо весь ужин не сидел на месте, приносил-уносил тарелки, хлопотал на кухне. Поначалу вопрос Эйнсли как будто застиг его врасплох.
– А, да, помню его, вообще-то он приятель Клары.
Джо быстро прикончил свой пудинг и спросил у Клары, не требуется ли ей его помощь, но она пропустила его слова мимо ушей, потому что Артур швырнул свою плошку на пол.
– А что ты о нем скажешь? – не унималась Эйнсли, словно взывая к его житейской мудрости.
Джо задумался, устремив взгляд в стену. Он не любил отзываться о ком-либо негативно, я это знала, но еще я знала, что Лен ему не слишком нравился.
– Он неэтичен, – выдавил он наконец. Джо преподает философию.
– Ну, это не совсем справедливо, – возразила я. По отношению ко мне Лен никогда не поступал неэтично.
Джо нахмурился. Он не очень хорошо знает Эйнсли, да и вообще всякую незамужнюю девушку считает легкой добычей, нуждающейся в защите. Раньше он несколько раз вызывался давать мне отеческие советы, а сейчас решился уточнить свое мнение.
– С такими, как он, лучше не… иметь дел, – строго заявил он.
Эйнсли коротко рассмеялась и невозмутимо выпустила струйку дыма.
– Кстати, вспомнила, – сказала я. – Дай-ка мне его номер.
После ужина мы втроем отправились в захламленную гостиную, пока Джо убирал со стола. Я предложила ему помощь, но он отказался, объяснив это тем, что лучше бы мне занять Клару разговорами. Клара расположилась на кожаном диване среди кучи смятых газет
Она вышла за Джо Бейтса в мае, в конце второго курса, и поначалу я думала, что у них идеальный брак. Джо тогда заканчивал университет, он был почти на семь лет ее старше, рослый, слегка сутуловатый, с непокорной шевелюрой, он проявлял трогательную заботу о Кларе. Их взаимное обожание перед свадьбой было настолько романтичным, что иногда производило комичное впечатление: нам казалось, что Джо способен сорвать с себя пальто и накрыть им грязную лужу, чтобы Клара могла пройти, или пасть на колени и исцеловать ее резиновые сапожки. Все их дети были незапланированными: Клара встретила первую беременность с изумлением, не веря, что подобное могло с ней произойти; вторую – с испугом, а теперь, во время третьей беременности, она впала в угрюмый безвольный фатализм. Говоря о своих детях, она прибегала к метафорам, в которых фигурировали моллюски, облепившие днище корабля, или приросшие к рифам полипы.
Я смотрела на нее и со смущением чувствовала, как меня захлестывает волна жалости к ней; что еще можно для нее сделать? Возможно, предложить прийти как-нибудь и прибраться в доме. Клара, попросту говоря, всегда была жутко непрактичной, она никогда не умела справляться с самыми обычными повседневными делами – считать деньги в кошельке или приходить вовремя на лекции. Когда мы с ней жили в общежитии, она вечно застревала в своей комнате, не в состоянии найти парную обувь или чистое платье, и мне не раз приходилось вытаскивать ее из груды вещей, которые беспорядочно скапливались вокруг нее. Ее склонность к беспорядку вовсе не была активной и творческой, как у Эйнсли, которая по настроению могла за пять минут посеять в комнате хаос; нет, у Клары эта склонность была пассивной. Она просто беспомощно стояла, глядя, как на нее накатывает вал хлама и мусора, не в силах ни остановить его, ни увернуться. И дети у нее были такие же. Ее тело, казалось, совсем ей не подчинялось, оно жило собственной жизнью, не слушаясь ее указаний. Я разглядывала яркий цветочный узор на ее халате для беременных: стилизованные лепестки и усики двигались в такт ее дыханию, как живые.
Мы ушли рано, когда визжащего Артура отнесли в кровать, – это произошло после, как выразился Джо, «аварии» за дверью гостиной.
– Это была не авария, – заметила Клара, открыв глаза. – Он просто любит писать, стоя за дверями. Интересно, почему он такой. Когда вырастет, он будет все скрывать, как тайный агент, или дипломат, или уж не знаю. Скрытный маленький негодник.
Джо проводил нас до двери, неся в руках охапку грязного белья для стирки.
– Приходите к нам снова. У Клары так мало знакомых, с кем можно поговорить по душам.