Ламбрант-некромант
Шрифт:
Она распахнула своё безразмерное одеяние, и Идвина увидела раны на плечах и груди своей неуравновешенной клиентки. Наверняка она сама же их себе и сделала, подумала женщина, но вслух произнесла совершенно иное.
— От этого страшного предмета просто так не избавиться, — заговорила провидица настойчивым голосом. — Нужен особый ритуал, очень сложный, и его могу совершить только я.
— Правда??? — откровенно обрадовалась студентка, вновь перестав плакать. — Ой, неужели этот кошмар наконец-то закончится?!
— Я помогу Вам, — кивнула женщина, держа флейту с таким видом, словно она радиоактивная. — Но это обойдётся
Эти моменты всегда нравились Идвине больше всего в проводимых ею стандартных собеседованиях с клиентами. Как правило, некоторые начинали жадничать, пытались сбить цену или вовсе уходили, считая, что их проблема не стоит таких затрат. Но Женя тут же достала банковскую карточку и уверенно положила её перед провидицей.
— Здесь сто тысяч, — твёрдым голосом поведала она. — Думаю, этого больше, чем достаточно, да?
— Остаток отдадите по результатам, — согласилась Идвина, спрятав карту в рукав, и вышла из-за стола вместе с флейтой.
За такую сумму она была готова не просто прочесть вслух какое-нибудь стихотворение на мудрёном древнем языке, но даже сделать несколько акробатических движений. Однако для пущей убедительности ведунья приблизилась к стеллажу, забитому книгами, долго искала на нём нужный томик, вытащила самый потрёпанный неприметный фолиант и принялась его листать. Со стороны Идвина выглядела практически как авторитетный академик, выискивающий какую-то сложную химическую формулу для своего очередного научного проекта.
Евгения тем временем отбивалась от воображаемых, как казалось женщине, друзей. Один раз даже что-то недовольно сказала им, вскочив со стула. Но прорицательница не придала значения этому бреду и наконец-то нашла заветную страницу.
— Сейчас я произнесу заклинание, — сообщила Идвина все тем же низким голосом, стараясь сохранить таинственность и серьёзность. — А Вы будете повторять за мной. Главное, не ошибиться. Если что-то не расслышите, лучше промолчите, и тогда я повторю.
— Я поняла, — обрадовалась Женя, остановившись перед провидицей.
Женщина принялась настраиваться на нужный лад, закрыла глаза, даже попыталась промычать что-то бессвязное, как вдруг над ухом что-то прожужжало.
— Что? — поинтересовалась девица в ответ на подозрительное выражение лица ведуньи.
— Не отвлекайте меня! — строго предупредила Идвина и вновь повторила свою сцену с закрытием глаз.
На этот раз она явственно почувствовала, как кто-то дотронулся до её ушей. Причём сразу обоих! Провидица недовольно уставилась на Женю, которая, казалось, была на своём месте без лишних движений.
— Они собираются Вас съесть, — вымолвила девушка с виноватым видом. — Боже, я уже не могу их терпеть…
Идвина решила, что надо переходить к следующему шагу. Времени на показательные настройки у неё не осталось. Не хватало, чтобы клиентка упала тут в эпилептическом припадке или, того хуже, ударила её саму.
— Абрусендри, велиптима, пилигримус! — громогласно заговорила ведунья, размахивая книгой и флейтой перед собой.
Евгения раскрыла от неожиданности рот. Значит, представление подействовало на психопатку. Женщина повысила голос, скороговоркой озвучивая самые сложные латинские термины, которые только удавалось вспомнить. Однако в порыве этого действа флейта выскользнула
— Е-е-есть! — прокричал кто-то сзади, и едва она обернулась, как чья-то челюсть впилась прямо в её нос.
От внезапности женщина даже не смогла закричать. Она уперлась руками во что-то скользкое и холодное и попыталась оттолкнуть это от себя. Но неведомое существо оказалось сильнее. Переносица хрустнула, стало трудно дышать, и в панике Идвина упала на ковер. Во все стороны хлестала кровь. Её собственная кровь!
Женя истошно завопила. На её глазах высокий окровавленный скелет кусал прорицательницу за плечи, шею и грудь, отрывая куски плоти. Женщина махала руками, кряхтела, брыкалась. Но когда рядом возник второй скелет с не менее ужасными намерениями, жертве не оставалось никаких шансов. Вдвоём они ободрали с неё одежду, затем кожу, оторвали что-то со свисающего живота. При этом громко клацали зубами, пытаясь съесть свою добычу. Правда, дальше челюсти кровоточащие шматки не пролезали, уныло падая на залитый кровью ковёр.
— Нет, нет, нет! — кричала Евгения, припадочно топая ножками. — Остановитесь, что вы делаете!!
Однако скелеты не торопились её слушать.
Из магического салона девушка выбежала в полнейшей истерике. Прохожие удивленно оглянулись на ревущую студентку, но не стали пытаться её догнать. Единственные, кто бежали следом, это трое окровавленных скелетов. Вот только людям с улицы они оставались не заметны.
— А-а-а! — верещала Женя, раздосадованная неудачным походом к знахарке.
— А-а-а! — кричал не менее душераздирающе Гелеонт Кирсанов, когда его голову достали из молока.
Он не дышал уже много дней подряд. Более того, горело всё тело. И несмотря на то, что ему позволили высунуть из бочки хотя бы лицо, легче от этого совсем не стало.
— Убей меня! — вопил бес, пытаясь в очередной раз пошевелить конечностями и расшатать бочку, в которую его засунули. — Это невыносимо!!!
Павлов молча наблюдал истерику своего пленника с мрачной улыбкой. Кажется, именно сейчас наступил самый приятный для него момент за всю последнюю неделю. Позади светился широкий экран телевизора, по которому транслировалась реклама йогурта. Это было очень символично, ведь и советник после недельного заточения превратил молоко в подобный продукт.
— Ламбрант, я так больше не могу, — заревел Кирсанов, сплевывая остатки сыворотки, попавшие в рот. — Почему ты просто не лишишь меня рогов?..
Павлов достал носовой платок и тщательно протёр сверкающее лицо пленника. Гелеонт выглядел весьма необычно в здоровенной бочке. Неделю назад Ламбрант налил туда свежее молоко самой повышенной жирности. Отдал за него весьма солидные деньги. Теперь же оно превратилось в закваску и источало скверный аромат. Впрочем, дело было не в эстетизме и приятных запахах. В этом рогатый парень с голым торсом не нуждался уже давно. Он выдержал паузу, позволив Кирсанову вдоволь накричаться и выругаться. А затем даже его дьявольское терпение стало заканчиваться. Поэтому не было ничего лучше, чем заткнуть пленнику рот куском толстой деревяшки. Судя по хрусту, Павлов нечаянно сломал бесу несколько зубов. Ну да тот сам виноват — слишком усердно работал челюстью.