Ламбрант-некромант
Шрифт:
Древесный демон продолжал играть со своим языком, издавая различные бессвязные звуки. Теперь он пытался что-то показывать своими ручками. Присмотревшись в него через обзорное зеркало, Ламбрант вдруг обнаружил, что Дендрус изображает удивлённого инспектора Скоробогатько.
— Да ты не так плох, как кажешься, — обрадовался люциферит, обернувшись к нему. — Попробуем покормить тебя развлечениями над смертными?
Дендрус качнулся и радостно запел какую-то мелодию.
— Как раз успеем к последней паре в универ, — заключил Павлов и завёл двигатель.
В
— Сейчас тебе станет лучше, — пообещал Эдмонт, дожидаясь, пока солдаты разрешат выйти из автомобиля. — Э-э-э, нам всем рекомендуется регулярно посещать захоронения и заряжаться энергетикой.
— Мне это точно понадобится, — пробубнил Вельмон на переднем кресле, всё ещё держась за челюсть.
— Э-э-э, ты сам виноват, — подметил лиценциат с ехидной улыбкой. — Нельзя мешать неофиту, тем более когда тот восстанавливает память.
Гвардеец недовольно посмотрел на Борисова через зеркало заднего вида и замолчал.
— Но, мальчик мой, крушить надгробия здесь лучше не стоит, — продолжил старейшина. — Это кладбище очень ценно как для смертных, так и для экзархата.
— Этого больше не повторится, — сухо ответил Аделард, глянув на свои поцарапанные руки. В порыве ярости в церкви он не обращал внимания на мелкие раны. Теперь же пальцы побаливали.
— Э-э-э, злость это совсем не так плохо, — рассуждал Эдмонт. — Бесам даже полезно иногда испытывать такое сильное чувство. Но проявлять его вовне — человеческое качество. Надо направлять энергию зла в себя, от этого твои рога станут более эстетичными.
— Они растут от психоза? — усмехнулся неофит, потрогав лысую голову и поправив глазную повязку.
— Они — источник нашей жизни. Лишись ты их, и всё, возврата к жизни уже не будет. Поэтому надень-ка вот, на.
Лиценциат вытащил из-под копыт какую-то выпуклую металлическую пластину с резинкой и тут же примерил её на Борисова.
— Все неофиты ходят так, — сопроводил он свой жест. — Пока панты не окрепнут…
— Понты? — переспросил Аделард, чувствуя себя неуютно в стальной шапочке.
— Э-э-э, панты, — поправил его Эдмонт. — Они у всех перерождённых в первое время мягкие и уязвимые. Поэтому большинство бесов гибнут в первый год, причём из-за собственной же неосторожности. Ну и об ангрилотах тоже не следует забывать, те долго не возятся — бьют сразу по рогам.
— Ламбрант что-то говорил об этом. А они что, сильнее нас?
— Э-э-э, не сильнее, просто постоянно занимаются истреблением всех, кто бессмертен, — с тревогой в голосе произнёс старейшина. Ведь и он сам стал советником экзарха относительно недавно из-за того, что ангрилоты убили предыдущего
— Значит, ангрилоты — обычные смертные? — уточнил Аделард, пытаясь рассмотреть свой обновлённый облик в зеркале заднего вида.
— Хорошо натренированные смертные, — добавил Эдмонт, подняв пухлый указательный палец. — Тебя ещё обучат всей методике поведения с ангрилотами. У нас в лиценциарии есть годичный курс по безопасности. Ведёт Демонт Алексеев, крайне опытный бес, он раньше возглавлял гвардию экзархата, но успел побывать в плену у ангрилотов и сбежать. Теперь работает с неофитами, обучает их премудростям личной безопасности.
— Мне уже не терпится начать, — мечтательно промолвил Борисов, вызвав усмешку у Вельмона.
— Э-э-э, сейчас ты не должен отвлекаться на всё это. Восстановление памяти — приоритет для экзархата…
К машине подошёл один из гвардейцев и сообщил, что на кладбище безопасно. Сразу же возле ворот их встретил толстый мужик в кепке. Аделард узнал его, и перед единственным глазом вновь замелькали картинки из прошлой жизни. Вот он рыщет по кладбищу, отгоняет собак, залазит в какой-то склеп, но не находит там ничего интересного, кроме вонючего ручья.
— Ламбрант носит воду отсюда, — произнёс неофит, и Эдмонт, который принялся было отчитывать кладбищенского смотрителя, склонился к Борисову. — Здесь есть источник. Паоло апостоло мартир…
— Э-э-э, что? — напрягся лиценциат. — Повтори-ка ещё раз.
— Паоло апостоло мартир, так было написано на табличке в склепе, возле ручья, — сообщил Аделард, и старейшина вновь негодующе уставился на толстого охранника.
— Ну да, — удивлённо сказал тот. — Есть тут такое. А что?
— Э-э-э, Рэмс, ты уже не в первый раз попадаешься в поле моего зрения! — возмутился лиценциат. — Я сразу же говорил, что из тебя не получится ничего путного, едва тебя привели учиться ко мне!
— Ну а что не так-то? — откровенно не понимал Рэмс.
— У тебя там источник с мёртвой водой и праздно шатающийся люциферит! — вскричал Эдмонт и едва не стукнул своего бывшего ученика. — А ты ворон считаешь!!
Только сейчас Аделард присмотрелся к этому толстому низкорослому мужику. Он был в той же самой грязноватой кепке, под которой сейчас отчётливо просматривались рога. Значит, смотрителем центрального кладбища был бес!
— Не, — замялся Рэмс. — Это не мёртвая уж вода, просто канализационные стоки… Люциферитов тоже не видел.
— Э-э-э, я поставлю вопрос перед старейшинами о твоём наказании! — злобно прошипел лиценциат и обернулся к Борисову. — Ну, мальчик мой, ты вспомнил, что произошло с мощами Святого Реазарха? Может, ты закопал их где-то здесь?
Аделард напряжённо задумался, посматривая на главную аллею кладбища. Небо уже темнело, и вокруг становилось сумрачно. Он помнил эту обстановку и то, что бывал здесь не раз. Но что произошло с флейтой — так и не выплывало из его памяти.
— Так он же приходил ко мне, — заявил напуганный Рэмс, сняв кепочку и нервно теребя её в руках.