Ламбрант-некромант

Гарсаров Гапарон

– Я не трогал могилы и вообще в первый раз на этом кладбище оказался, – попытался защититься Борис, но Тронин был непреклонен.

– Сторож видел четверых. Это уже группа лиц. Ну и сатанинская секта – ещё одна статейка в багаж к твоим прегрешениям.

Падерин опустил голову. Ему действительно нечего было сказать. Все факты против него. Сам виноват – поддался искушению срубить больше денег, а в итоге сидит в ментовке с перспективой крепко угодить в лапы правосудия.

– Признаваться я ни в чём не буду, – заявил он,

нервно потирая покусанную руку. – И вообще мне положен адвокат, Вы не можете допрашивать меня без него.

– Безусловно, – согласился Степан Игоревич, стряхнув пепел с сигареты. – Сейчас позвоним твоему адвокату, проведём всё, как положено, под протокол. Отправим потом копию постановления о возбуждении дела на учёбу твою, известим родных…

– Это ещё зачем?!

– Ну как же, у нас в области с началом учебного года идёт профилактика преступности в молодёжной среде. Так что администрацию учебных заведений обязательно оповещаем об их подопечных социопатах. Должны же они знать, что за контингент у них обучается. Сатанисты, вандалы, неонацисты…

– Вот не надо про это, у Вас на меня нет ничего.

– Ну, для того и следствие проводится, чтобы доказательства появлялись.

Тронин засмеялся, и это совсем не понравилось Борису. Он представил, как всё, что сказал мужчина, начнёт воплощаться в реальности. Это будет конец его репутации. На карьере адвоката, которую он мечтал построить, можно уже ставить крест.

– Но ты можешь стать полезен в другом деле, – поспешил добавить Степан Игоревич.

– Что ещё за дело? – напрягся Падерин, хотя и догадался сразу, что речь идёт о тех двоих парнях, которых нашли повешенными на болоте.

– Ты прекрасно знаешь, какое. Я видел, как ты подслушивал сегодня мой разговор с проректором.

– Ничего я не подслушивал…

– Это меня мало волнует, – прервал следователь его попытки оправдаться. – Дело очень серьёзное, гораздо серьёзнее, чем твои ночные шатания по кладбищам. И раскрыть мне его надо как можно скорее.

– Но я ничего не знаю об этом, – вновь попытался вставить Борис.

– Ты сатанист и должен обладать нужной мне информацией. Расскажешь дельные вещи, и, возможно, я замну дело с твоим сегодняшним задержанием.

Падерин задумался. В сущности, ему нечего было сказать. Кроме того, что он действительно успел сегодня подслушать в кабинете проректора, добавить уже нечего. Впрочем, предложение Тронина выглядело заманчиво. Так что Борис решил ему подыграть.

– Я могу разузнать у ребят в универе что-нибудь насчёт жертв, – предложил он, наблюдая за лицом Степана Игоревича. – Наверняка кто-то что-то знает.

– Мне уже нравится ход твоих мыслей, – согласился следователь. – Со мной молодёжь вряд ли станет откровенничать.

– А где гарантии, что Вы решите вопрос с моим делом?

– Приятель, гарантии тебе могут дать только в морге, – рассмеялся

мужчина, чем изрядно смутил задержанного.

– Днём Вы говорили, что у убитых было что-то с языками, – напомнил Борис, решив поменьше раздражать следователя. Мало ли, вдруг он сейчас передумает и отправит его обратно за решётку.

Тронин полистал папку и вытащил несколько цветных фотографий с мрачными лицами покойников. Ничего подобного Падерин ещё не видел. У двоих парней, действительно, изо рта свисали длинные языки, как будто даже не человеческие. Сами покойники напоминали больше забитый скот.

– А это вообще почему так? – полюбопытствовал он. – Злодеи постарались? Разрезали подъязычную уздечку?

– Судя по заключению патологоанатома, нет, – нахмурился Степан Игоревич, продолжая курить. – А для студента ты неплохо разбираешься в анатомии, я поначалу тоже так решил. Но у них языки увеличены. До сих пор непонятно, как это стало возможным. Они разбухли так, словно несчастным сделали туда сотни уколов. Но никакого внешнего воздействия не обнаружено.

– И что, они просто взяли и повесились? – Борису становилось жутко от этой истории.

– Полагаю, не по собственной воле, – вздохнул Тронин. – Но вопросов пока у меня больше, чем ответов. Явно не обошлось без ваших сатанинских штучек. Что это за ритуал такой? В честь какого-то демона?

– Что-то я не слышал, чтобы сатанисты таким образом устраивали свои шабаши, – с видом эксперта заявил Падерин.

– А я не слышал, чтобы сатанисты ночью на кладбище кусали сами себе руки, – парировал следователь, уставившись на рану задержанного.

Борис взглянул на запястье и опустил рукав водолзаки пониже. Что тут сказать, он на самом деле выглядел сейчас очень странно.

– Так и что Вы хотите, чтобы я узнал? – смирился со своим положением Падерин.

– А вот пока не знаю, – ухмыльнулся Степан Игоревич. – Всё, что поможет установить истину. Для начала круг общения погибших, род их занятий. В какой секте они все состояли, кто причастен к этому.

– Их же двое, сколько времени придётся потратить на всё это…

– Ну ты уж ради себя постараешься, правильно?

Борис вновь опустил голову, мысленно ругаясь на все сегодняшние ошибки. Если бы он не повёлся на встречу с заказчиком, возможно, уже лежал бы в тёплой постели, обмениваясь с Лерой непристойными смсками.

– Думаю, стоит начать вот с этого типажа, – продолжил Тронин, вытащив фотографию какого-то хмурого парня. – Это Геннадий Силантьев, судимый, был довольно неспокойным элементом при жизни. Частые приводы в милицию, неблагополучные компании.

– Наверняка у Вас уже целое досье на этого паренька есть, – предположил Борис.

– Он учился на третьем курсе юрфака, – добавил следователь. – Остальное вот узнаешь сам. И чем скорее ты это сделаешь, тем быстрее получишь назад свой протокол задержания.