Ламбрант
Шрифт:
В троллейбусе многие пассажиры с омерзением оборачивались на чудаковатого парня. Но ему это было абсолютно безразлично. Несмотря на отличное настроение, он продолжал думать о Литвинове и о себе.
До своего подъезда бес добрался уже вприпрыжку. Грузовичок аварийной службы по-прежнему стоял во дворе дома. Видимо, рабочие не успели починить водосток. Быстро вскочив на четвёртый этаж, Павлов уже собирался вломиться в квартиру, но услышал голос опекуна и замешкал. Литвинов посоветовал держать в тайне их разговор и сказал, что Бертрану грозит опасность, если он посмел скрывать своего подопечного от другого мира. Но было поздно, наставник заметил Легонта. Лицо опекуна казалось
—Зачем брил ноги?— сходу задал он провокационный вопрос.
—Я...— растерялся Павлов, пряча за спину пакет с водкой.— А что в этом такого плохого?
—Для тебя, может, и ничего, а вот для окружающих – беда,— вздохнул Бертран, не пропуская подопечного в прихожую.— Ты смыл волосы в канализацию, из-за чего вся ваша система повредилась.
—Не говорите глупостей,— усмехнулся первокурсник.— Как шерсть может разрушить трубы?..
—Бесовская и не на такое способна.
Легонт усмехнулся, но опекун продолжил наседать.
—Тем, кому пришлось убирать остатки твоих волос, теперь плохо. А для матери вообще пришлось вызвать скорую помощь.
—Не понял... Что с ней такое-то?— оторопел молодчик, и пакет с бутылками предательски зазвенел, задев стену.
—Что ты там принёс? Выпивку???
—Это для мамы,— решил перехитрить его провинившийся парень.
—Конечно для мамы,— иронично пропел Берт и одним рывком отобрал пакет у нерадивого ученика.— Ещё раз увижу у тебя в руках алкоголь, мало не покажется... Что ещё ты успел натворить сегодня?
—Ничего,— озлобленно буркнул Легонт.
—Вспомнил что-нибудь?
—Да, но это не относится к моей смерти. А почему мы говорим на эту тему в подъезде?
—Я обработал вашу квартиру специальными веществами, нейтрализующими твою негативную энергию. К тому же мы всё равно уходим.
—Уходим???
—Да, я посчитал, что нужно показать тебя экзарху. Завтра у нас намечается одна вылазка...
—Нет, я не пойду,— наотрез отказался студент.— У меня сегодня другие планы, я иду на встречу с одним знакомым... Кстати, это, возможно, касается моего прошлого.
—Что за знакомый?— вскинул брови удивлённый Бертран.
—Вы его не знаете.
—И всё же.
По тому, как Легонт замялся, опекун заподозрил неладное и посмотрел ему в глаза странным недоверчивым взглядом.
—У тебя появились секреты?— догадался Берт, и это его расстроило гораздо хуже тех проблем, которые успел натворить подопечный.
—Нет никаких секретов. Просто я встретил сегодня одного друга из прошлого, он сатанист и собирается открыть в университете секту, просил помочь в этом, не более. Я подумал, что ему может быть что-нибудь известно о моей гибели...
—Вообще-то, теперь я считаю неблагоразумным оставлять тебя без присмотра, тем более когда твоя мать госпитализирована. Да и Делус наверняка захочет увидеть тебя. Ты ведь понимаешь, что находишься здесь без дозволения экзархата?
—Да, понимаю. Но зачем я ему нужен? Он что-то узнал? Гелеонт раскрыл моё дело?
—Нет, но экзарх беспокоится за тебя.
—Берт, пожалуйста. Сегодня первый день, когда я начал приходить в себя. Вы же сами говорили, что Вам важны мои воспоминания.
Наставник растерялся.
—Я боюсь, что ты снова наломаешь дров,— оправдался он, бренча отобранными бутылками.
—Вы же в любой момент можете прийти и проведать меня.
Бертран в очередной раз задумался и нехотя признал его правоту.
—Ну, хорошо, сегодня оставайся дома. Но завтра я тебя заберу, нам предстоит сложная работёнка, первое в твоей новой жизни серьёзное дело... и опасное к тому же.
—Значит, может,— констатировала нервная маменька, рассматривая себя в зеркале.— А я дура, ведь чувствовала, что голова кружится от того, что помогала соседям в уборке.
—Извини, это всё моя вина,— промолвил Легонт.
—Твоя, конечно, но ведь и ты не знал, что будет. Кстати, сегодня приходили люди из прокуратуры, ну, которые исчезновение Вали расследуют. Тела-то его до сих пор не нашли, а Кирилл упорно заявляет, что никого не убивал. Бедняжка-Симона уже вся извелась. Подумать только, а ведь я собиралась за него замуж!
—Валя – это сын Охтина?— уточнил Легонт.
—Вижу, ты вовсю возвращаешься к жизни,— улыбнулась Элина Евгеньевна и принюхалась к одежде сына.— Чем это от тебя воняет?
—Да так, пиво пролил... случайно,— с печалью вздохнул Павлов и поспешил в ванную. Рабочие закончили ремонт канализации ещё полтора часа назад, и теперь можно было спокойно принять душ.
—Слушай, ты знаешь, что через пару дней у меня заканчивается отпуск?— выкрикнула мать из кухни.— Если ещё не припомнил, я тружусь переводчиком в фирме «Барбарис», и завтра нам привезут сюда долгожданный компьютер. Начальство будет давать мне работу на дом.
—Здорово,— отозвался бес перед тем, как запереться в ванной. На самом деле его нисколько не интересовало место службы матери и факт, что скоро под рукой появится чудо цивилизации. Не терпелось привести себя в порядок и отправиться искать неведомый ресторан «Пенелопа». К тому же в голове роились вопросы, которые предстояло задать Леониду Абрамовичу.
Остановка «Речной порт» была последней на маршруте медлительного троллейбуса и едва ли соответствовала своему названию. Никакого порта здесь не наблюдалось. С двух сторон стояла плотная стена облетающих деревьев, а по мокрой трассе проносились редкие машины. Людей тут тоже имелось мало, и выяснить, где находится ресторан, удалось лишь через полчаса. Пришлось шагать вдоль леса до главных ворот порта, а там свернуть в небольшой посёлочек, раскинувшийся на берегу холодной серой реки. Эта местность что-то напоминала Легонту, но бес не придал этому значения, спускаясь по широкой улице к красивому зелёному зданию, на котором сверкала длинная неоновая вывеска «Пенелопа». И кому взбрело в голову строить ресторан в этой окраине?! Покуда посетители до него доберутся, они помрут от голода или от злости из-за убогой местности. Хотя, может, сюда приезжали только эксклюзивные посетители, чтобы полюбоваться пейзажами вечернего водоёма и подышать свежим воздухом? Наверное, так и было, потому что вид отсюда открывался весьма превосходный. Единственное неудобство заключалось в том, что в конце сентября вечера становились значительно темнее, и разглядеть что-либо получалось с трудом. Но холмы на соседнем берегу и проплывающие мимо корабли делали этот пустяк почти незаметным.