'Ламия', 'Изабелла', 'Канун святой Агнесы' и другие стихи
Шрифт:
Я стану глиною глухонемой.
VII
61 Мне - смерть, тебе - бессмертье суждено!
Не поглотили алчные века
Твой чистый голос, что звучал равно
Для императора и бедняка.
Быть может, та же песня в старину
Мирить умела Руфь с ее тоской,
Привязывая к чуждому жнивью;
Будила тишину
Волшебных окон, над скалой морской,
В забытом, очарованном краю.
VIII
71 Забытом!.. Словно стон колоколов,
Тот звук зовет меня в обратный
Прощай! Фантазия, в конце концов,
Навечно нас не может обмануть.
Прощай, прощай! Печальный твой напев
Уходит за поля... через листву
Опушек дальних... вот и скрылся он,
Холмы перелетев...
Мечтал я?
– или грезил наяву?
Проснулся?
– или это снова сон?
66 Руфь - в Ветхом завете моавитянка, прабабка царя Давида (Книга Руфь). Овдовев, отправилась вместе со своей свекровью в Вифлеем Иудейский; собирала колосья на поле Вооза - богатого землевладельца, взявшего ее впоследствии себе в жены.
ОДА ГРЕЧЕСКОЙ ВАЗЕ
ODE ON A GRECIAN URN
Написана в мае 1819 г. Впервые опубликована в "Энналз ов зэ файн артс" в январе 1820 г.
49-50 Краса - где правда... что надо знать.
– Заключительные строки оды
"Beauty is truth, truth beauty,- that is all
Ye know on earth, and all ye need to know"
имеют огромную критическую литературу и до сих пор являются предметом текстологического спора. В издании 1820 г. в кавычки была заключена лишь предпоследняя строка, однако отсутствие автографа позволяет усомниться в правильности такого написания. По мнению Джона Барнарда, предпочтительнее толкование, согласно которому обе строки в совокупности представляют собой афористическую надпись - "обращение" вазы к че ловечеству.
Русские переводы - В. Кемеровский (1913), О. Чухонцев (1972), И. Лихачев (1973), В. Потапова (1975), Б. Лейтин (1976), А. Парин (1979), Г. Кружков (1981).
Перевод Василия Комаровского:
ОДА К ГРЕЧЕСКОЙ ВАЗЕ
Ты цепенел века, глубоко спящий,
Наперсник молчаливой старины,
Вечно-зеленый миф! А повесть слаще,
Чем рифмы будничные сны!
Каких цветений шорох долетел?
Людей, богов? Я слышу лишь одно:
Холмов Аркадии звучит напев.
То люди или боги? Все равно...
Погони страх? Борьба упругих тел?
Свирель и бубны? Хороводы дев?
11 Напевы слушать сладко; а мечтать
О них милей; но пойте вновь, свирели;
Вам не для слуха одного порхать...
Ах, для души они теперь запели.
О юноша! в венке... И не прейдет
Тот гимн - и листья те не опадут;
Пусть ввек не прикоснется поцелуй;
Ты плачешь у меты - она цветет
Всегда прекрасная, но не тоскуй
Тебе любить в безбрежности
21 О, этих веток не коснется тлен!
Листы - не унесет вас аквилон!
Счастливый юноша - без перемен
Свирели будет звон и вечный сон;
Любовь твоя блаженна! Вновь и вновь
Она кипит, в надежде утолить
Свой голод; свежесть чувства не прейдет;
А страсть земная отравляет кровь,
Должна печалью сердце истомить,
Иссушит мозг и жаждой изведет.
31 Что это за толпа, волнуясь, мчит?
На чей алтарь зеленый этот жрец
Ведет теленка? Почему мычит
Венками разукрашенный телец?
Чей это городок на берегу
И на горе высокий этот вал,
Зачем молитвенный спешит народ?
О этот город, утро на лугу,
И нет здесь никого, кто б рассказал,
Зачем так грустен этот хоровод.
41 Эллады тень! обвитая листвой
Мужей из мрамора и легких жен,
Зеленым лесом, смятою травой
Ты мучаешь, маня, как вечный сон
И вечно леденящая мечта!
Но поколенье сменится другим,
Ты новым людям будешь вновь сиять
Не нам. Тогда скажи, благая, им,
"Краса есть правда, правда - красота",
Земным одно лишь это надо знать.
Перевод Олега Чухонцева:
ОДА ГРЕЧЕСКОЙ ВАЗЕ
О ты, невеста молчаливых дней,
Питомица покоя векового,
Рассказчица, чьи выдумки верней
И безыскусней вымысла иного,
Какие мифы из тенистых рощ
Аркадии иль Темпы овевают
Твоих богов или героев лики?
Какие девы вечно убегают?
Какой погони и победы мощь?
Какие вакханалии и крики?
11 Пропетые мелодии нежны,
А непропетые - еще нежнее.
Звените же, свирели тишины,
Чем вы неслышней, тем душе слышнее!
Ты, юноша прекрасный, никогда
Не бросишь петь, как лавр не сбросит листьев;
Любовник смелый, ты не стиснешь в страсти
Возлюбленной своей - но не беда:
Она неувядаема, и счастье
С тобой, пока ты вечен и неистов.
21 Ах, счастлива весенняя листва,
Которая не знает увяданья,
И счастлив тот, чья музыка нова
И так же бесконечна, как свиданье;
И счастлива любовь - еще трикрат
Счастливее, еще для наслажденья
Трепещущая, как сплетенье веток,
Чей жар не студит сердца невпопад
Тоской развязки и от пресыщенья
Не иссушает горла напоследок!
31 Кто те, дары несущие во храм?
Суровый жрец, куда ведешь ты телку,
Мычащую моляще к небесам,
С гирляндой роз, наброшенной на холку?
Какой морской иль горный городок
С рядами мирных башен в час закланья