Лана из Гатола
Шрифт:
– Ладно. Надеюсь, что я сделаю все, как надо.
– Это не для меня. Это для Ксансака.
Когда дворяне уже достаточно приблизились к нам, я услышал слова Настора:
– Так это и есть тот великий фехтовальщик? Я готов заключить пари, что могу выставить против него воина, который сумеет победить его.
– У тебя прекрасные воины, – сказал Ксансак. – Но мой раб сможет постоять за себя. Сколько ты хочешь поставить?
– Ты видел моих людей в деле, а я твоего не видел никогда. Мне нужно посмотреть на него. Тогда я решу.
– Хорошо, – Ксансак
Птанг и я обнажили мечи.
– Ты помнишь, о чем я просил тебя? – прошептал он. Я сражался не в полную силу и позволил ему обезоружить себя, потому что успел понять, что здесь должно произойти.
– Он – великолепный фехтовальщик, – лицемерно заявил Настор, не подозревая, что мы обо всем договорились. – Однако я готов поспорить, что мой боец прикончит его.
– Ты хочешь боя со смертельным исходом? Тогда ты должен поставить столько, чтобы возместить мои расходы. Ведь он будет драться впервые.
– Я ставлю два к одному. Этого достаточно?
– Вполне. Сколько же ты ставишь?
– Тысячу таней против твоих пятисот.
– О, этого достаточно, чтобы накормить сорака моей жены.
Сорака – это шестиногая марсианская обезьянка, которую держали в качестве домашнего животного – баловня многих женщин. Ксансак тем самым хотел показать, что о такой сумме и говорить не хочет. Он хотел раззадорить Настора, заставить его поставить большую сумму. Настор нахмурился.
– Я не хочу грабить тебя. Но если ты желаешь выбросить свои деньги, назови сумму сам.
– Хорошо. Чтобы игра была азартной, я предлагаю пятьдесят тысяч таней против твоих ста тысяч.
Настор даже отшатнулся. Но, вспомнив, как легко Птанг расправился со мной, он заглотил приманку.
– Пусть будет так. Но мне жаль тебя и твоего человека, – с этими словами он повернулся и ушел.
Ксансак с улыбкой смотрел ему вслед, а затем повернулся к нам обоим.
– Я надеюсь, что это была только уловка. В противном случае я проиграю пятьдесят тысяч таней.
– Тебе не о чем беспокоиться, мой принц, – ответил Птанг.
– Если Дотар Соят спокоен, то и мне не о чем тревожиться.
– В таких состязаниях всегда присутствует элемент случайности, – ответил я. – Но я постараюсь исключить его.
VIII
Птанг сказал, что еще ни один бой не вызывал такого интереса, и не только из-за грандиозных ставок.
– Дело в том, – сказал Птанг, – что против тебя будет выступать не простой воин. Настор уговорил человека, которого считают лучшим фехтовальщиком Камтоля. Его имя Нолат. Я еще никогда не видел дворянина, дерущегося с рабом, однако Нолат задолжал Настору слишком много денег и Настор пообещал простить долг в случае его победы. А сам Нолат уверен в своей победе. Он даже заложил собственный дворец, чтобы получить деньги и поставить на свой выигрыш.
– Он неглуп, – заметил я, – ведь если он проиграет, дворец ему не потребуется.
Птанг рассмеялся.
– Надеюсь.
Приближался день Игр. Ксансак и Птанг нервничали все больше. Волновались и люди Ксансака. Все, за исключением Бан Тора, который стал моим злейшим врагом. Бан Тор поставил против меня много денег и теперь повсюду кричал, что Нолат разделается со мной через несколько секунд.
Я спал один в маленькой комнатушке, смежной с комнатой Птанга. Комнатка находилась на втором этаже, и ее единственное окно выходило в сад. В ночь перед боем я проснулся от шороха. Приоткрыв глаза, я увидел в окне тень. В проем вылезал человек. В ночном небе сияли сразу обе луны Марса, но я не успел толком разглядеть его, хотя что-то в нем показалось мне знакомым. Он спрыгнул на землю и исчез.
– Может, это убийца? – предположил Птанг.
– Сомневаюсь. Он мог спокойно убить меня, пока я спал. Я пробудился, когда он вылезал в окно.
– У тебя ничего не пропало?
– У меня же нет ничего, кроме меча, а меч со мной.
Тогда Птанг решил, что кто-то хотел забраться к женщине-рабыне, но перепутал окна. Удостоверившись в ошибке, таинственный незнакомец покинул комнату.
Мы отправились на стадион в четыре зода. Ехали все: и Ксансак с женой, и его воины, и рабы. Все мы сидели на разукрашенных тотах, над головами у нас развевались вымпелы. Впереди ехали музыканты.
С такой же свитой приехал и Настор. Мы объехали вокруг арены, сопровождаемые оглушительным свистом и восторженными воплями. Свист несомненно предназначался мне, а Нолата многочисленная толпа приветствовала радостными криками. Я был всего лишь раб, а он – принц одной с ними крови.
Начались состязания по боксу, борьбе, бои до первой крови. Все ждали нашего выхода – поединка до смертельного исхода. Люди везде одинаковы. Даже на Земле любители бокса во время схватки боксеров ждут нокаута, во время борьбы ждут сломанных рук и ног, а на автомобильных гонках с упоением наблюдают за переворачивающимися и взрывающимися автомобилями. Если бы не существовало никакого риска, люди не занимались бы спортом.
Наконец настал момент, когда я шагнул на арену. На трибунах сидела изысканная публика. Там же находились Доксус со своей джеддарой. Все места были заняты знатью Камтоля. Зрелище потрясало: разноцветные шелка, драгоценные камни, ювелирные изделия – все сверкало и переливалось на солнце.
Нолат прошел к ложе джеддака и поклонился, затем приблизился к ложе Настора, за которого дрался. Я был всего лишь раб и меня не подводили к джеддаку. Меня сразу же провели прямо к Настору, чтобы он мог убедиться, что это именно тот, против которого он сделал ставку. Разумеется, это была лишь формальность, но таковы правила игры.
Пока мы шли вокруг арены, я не видел свиты Настора, зато теперь я хорошо рассмотрел всех. Более того, я увидел Лану! Она сидела возле Настора. Теперь я просто обязан был убить этого Нолата, человека Настора!