Ланарк. Жизнь в четырех книгах
Шрифт:
– Но я хочу, чтобы ты ела.
– И тогда ты будешь меня презирать.
Ланарк смутился:
– Нет, не то чтобы я тебя запрезирал…
Отвернувшись, она сказала холодно:
– Правильно. Я тоже не буду есть.
В течение долгих часов Рима лежала молча и неподвижно. Когда санитарка принесла ланч, она от него отказалась.
После полудня в окне виднелись густой жемчужный туман и крохотное ярко-белое солнце. Ланарк чувствовал, что Рима не спит. Он попытался ее обнять, но она стряхнула его руку.
Ланарк
– Ты понимаешь, что согласиться есть эту пищу для меня значит потерпеть поражение, которое я никогда не забуду?
Рима молчала. Вынув радио, Ланарк сказал ему:
– Доктору Ланарку требуется переговорить с доктором Манро.
– Прошу прощения. В списке персонала отсутствует доктор по фамилии Ланарк.
– Но доктор Манро меня спас. Я отчаянно нуждаюсь в его совете.
– Прошу прощения, мистер Ланарк, у доктора как раз закончился рабочий день. Утром после завтрака я обязательно передам ему вашу просьбу.
Ланарк положил радио и начал покусывать сустав большого пальца. Когда санитарка принесла ужин, он стал уговаривать Риму, чтобы она поела без него, но она снова попросила унести еду. Ланарк встал и долго бродил по палате, потом вернулся в кровать и устало лег на спину.
– Не волнуйся. Я буду есть.
Вскоре ее рука обвилась вокруг его талии. Рима нежно поцеловала его между лопаток и прижалась грудью к его спине, животом – к его ягодицам и ногами – к его ногам. Так, в тесном соединении, как пара ложек в ящике, они пролежали до утра.
Их разбудила санитарка, которая привела в порядок постель и помогла Риме вымыться. Ланарк, успокоенный и счастливый, побрился и вымылся в туалете. Проголодав два дня, он очень хотел есть и был рад предлогу нарушить обещание, данное самому себе, тем более что Рима не держалась победительницей, а проявляла нежность и благодарность. Когда он вернулся к перестеленной кровати, санитарка принесла завтрак и поставила у его коленей тарелку с маленькой и прозрачной розовой полусферой. Ланарк посмотрел на еду, схватил нож и вилку, потом взглянул на Риму, которая ждала, не сводя с него глаз. Ощутив холод и одиночество, Ланарк вернул тарелку со словами:
– Не могу. Я собирался поесть и хотел, но нет, не могу.
Рима тоже отдала санитарке тарелку, потом отвернулась и заплакала.
Санитарка сказала:
– Ну прямо как дети малые. Как вы поправитесь, если не будете есть?
Она увезла тележку, и тут ожило радио. Ланарк повернул выключатель.
– Это вы, Ланарк? – быстро спросил Манро.
– Да. Когда мы можем отбыть, доктор Манро?
– Как только ваша спутница окрепнет и сможет ходить. Для этого достаточно еще четыре дня отдыхать и усиленно питаться. Что я слышу? Рыдания?
– Да, видите ли, мы не можем есть больничную пищу. Вернее, я не могу, а она не хочет.
– Вот незадача. Что вы собираетесь делать?
– Нельзя ли где-нибудь достать приличную еду?
В голосе Манро послышались сердитые ноты:
– На каком основании вы требуете себе лучшую еду, чем та, которой довольствуемся мы все, в том числе
– Тем не менее некое существо шлет сюда тонны дорогостоящего оборудования.
– Это другое дело, оборудование предназначено для проекта экспансии. Не говорите о том, чего не понимаете. Если вы с вашей спутницей желаете покинуть институт, придется есть, что дают, и не идти против потока.
Радио замолкло. У Ланарка снова, еще сильнее, чем прежде, засосало под ложечкой. От голода, а вдобавок от огорчения из-за слез Римы он почувствовал себя совсем несчастным. Сложив руки на груди, Ланарк громко сказал:
– Пусть все остается как есть, пока дела не сдвинутся или в лучшую, или в худшую сторону.
Рима обратилась к нему с криком: «Что ты за дурак!» – и прошлась ногтями по его лицу. Он спрыгнул с кровати и яростно бросил:
– Лучше я уйду, тогда ты сможешь есть! Скажи только слово – и избавишься от меня навсегда!
Рима натянула на голову покрывало. Ланарк надел халат, вышел из-за ширм и стал бесцельно мерить шагами палату. Потом он вернулся и сказал спокойно:
– Рима, прости, что я на тебя накричал. Я повел себя грубо и эгоистично. И все же, если бы меня не было, ты бы, наверное, смогла нормально питаться. Что, если я удалюсь на пару дней? Обещаю вернуться.
Она оставалась под покрывалом, словно ничего не слышала. Ланарк присоединился к ней и задремал.
Ланарк проснулся оттого, что кто-то пихнул его в голень. Рима все так же не высовывала головы из-под покрывала, однако на кровати сидела высокая прямая фигура в черной сутане. Ланарк поднялся. Это был монсеньор Ноукс. Покусав нижнюю губу, он произнес:
– Извините за вторжение, но, кажется, дело не терпит отлагательств. – Голос его звучал спокойно и безразлично, и можно было подумать, что обращается он к коричневому чемодану, стоявшему у него на коленях. Прежде чем Ланарк придумал, что ответить, Ноукс продолжил: – Некто – имен называть не буду – рассказывал вам, конечно, о том, что я пользовался здесь в свое время немалой властью. Фактически я был директором института, хотя тогда должности назывались иначе. Но не важно. От прежнего статуса я сохранил лишь одну привилегию: посещать церковные конференции на тех континентах, где связь между кормлением и убийством людей не столь очевидна. Благодаря этому у меня оказался небольшой набор деликатесов, который может вам пригодиться. Я слышал, что вы отказываетесь от нашей еды.
Рима, поднявшись, оперлась на плечо Ланарка, и оба наблюдали, как Ноукс раскрыл свой чемодан и выложил на покрывало:
картонную коробочку сыра с красными коровами и зелеными лугами на наклейке большую плитку шоколада в золотой фольге пакет с финиками колбасу салями длиной фута в два жестянку равиоли четыре пузатых бутылочки крепкого портера жестянку абрикосов ломтиками бутылочку вишневого ликера банку сгущенки жестяную банку копченых устриц большой бумажный пакет с сушеным инжиром столовые приборы тарелки консервный нож.