Ландскрона (сборник современной драматургии)
Шрифт:
ОНА. Мало знаете. Далеко не всегда.
ОН (Ладно, думаю, черт с тобой: вперед так вперед.)
ОНА. Рюкзак вы можете оставить здесь. Его никто не тронет.
ОН (Оставляю. Идем. Заходим. Садимся. Молчим. Она постукивает пальчиками по столу. А я терплю.) _ Пауза. _ ОНА. Как он поживает?
ОН. Нормально.
ОНА. Простите, что поставила вас в затруднение своим вопросом. Вы сейчас не знаете, что можно говорить, а чего нельзя. Я правильно вас понимаю?
ОН (Я действительно не знал, но как-то так неопределенно крайне пожал плечами: дескать, дело тонкое...)
ОНА. Я не хотела
ОН. Ничего. Вопрос как вопрос.
ОНА. Слабый характер. Уговариваюсь с собой, даю себе слово, что именно ЭТОГО делать не буду, а потом делаю именно ЭТО.
ОН. А вы договаривайтесь наоборот.
ОНА. Как?
ОН. Что изменено ЭТО непременно, обязательно, кровь из носа, будете делать, а потом не делайте.
ОНА. Остроумный ход.
ОН. Или плюньте, пусть идет, как идет. Так даже интересней.
ОНА. Мне ближе первое, второго я боюсь.
ОН. А где же ваша необыкновенная храбрость? (Надулась и пальчиками перестала стучать. Бабы... То есть, женщины, я хотел сказать, не любят, когда их ловят на слове.)
ОНА. Говорят, бывает так: нет ноги, отрезана, а все равно болит.
ОН. Да. Я слышал о таком причудливом явлении. Забыл, как оно называется...
ОНА. Это неважно. Важно само явление. У меня оно имеет место.
ОН. То есть, отсутствует нога?
ОНА. Ай, бросьте. Вы понимаете отлично, о чем я говорю.
ОН (Бросаю.) _ Пауза. _ ОНА. Хотите чаю?
ОН. Боже упаси! Не хочу. (У меня пересохло в горле и если я чего-то действительно хотел в данный момент, то именно чашку горячего чаю. Молчим.)
ОНА. Я рада, что он, наконец, живет нормально, раньше он обычно предпочитал жить совершенно ненормально.
ОН. Почему?
ОНА. Желал быть оригинальным. А так как нормальное сейчас совершенно ненормально, значит, он остался верен себе.
ОН. Это важно.
ОНА. Более чем. Я в свое время себе изменила и до сих пор простить себя не могу. Он на работу устроился?
ОН. Да...
ОНА. Это хорошо. Я тоже работаю вовсю. С головой ушла. Вы скажите ему, чтобы держался руками и ногами за то, что имеет. Смешно и стыдно скакать, как молодой козел, когда ты уже давно пожилой мужчина.
ОН. Пожилой?
ОНА. Более чем. Он не видит себя со стороны. А если посмотреть правде в глаза, то его вполне уже можно назвать стариком. Скажите ему, что в его возрасте лошади уже дохнут. Причем давно.
ОН. Скажу.
ОНА. Я все-таки поставлю чайник.
ОНА выходит, Он встает, бродит по комнате. _ Пауза. _ ОН (Развал... Разруха... Розетка вырвана из стенки, висит на честном слове... Пыль всюду... На зеркале можно писать... Не смотрит она на себя, что ли? Внизу обои обглоданы... Интересно, кто же их глодал? Собаки вроде нет... Кота тоже...) _ Входит Она. _ ОНА. Что вы ищите?
ОН. Ничего.
ОНА. Лучше скажите честно, что вам нужно, я сама покажу.
ОН. Я смотрю... Вот розетка у вас в опасном положении. Ежели бы вы дали мне отверточку и винтики... Инструменты есть в этом доме?
ОНА. Сейчас принесу. _ Уходит. _ ОН. (Когда я был пацаном, мне в голову приходили всякие неординарные идеи, которые я тут же пытался реализовать, не допуская никаких сомнений. Когда я еще не позволял МЫСЛИ
ОН (Ищу. Какое богатство! Сколько нужных, прекрасных вещей... Винтики, гаечки, гвоздики...)
ОНА. Скажите, что возврата нет.
ОН. Куда?
ОНА. Сюда.
ОН. Кому сказать?
ОНА. Ему.
ОН. Скажу.
ОНА. А когда человек знает, что возврата нет, он постепенно успокаивается. Спокойствие - это то, что нам всем сейчас нужно более всего. Вы согласны со мной?
ОН. Да. (Я как-то органически буквально начал кое-то понимать. Со мной такое бывает иногда: не понимаю ни черта, в голове туман, а потом начну что-то делать руками, и ситуация проясняется. История банальная... Что-то похожее я где-то раньше уже слыхал. Главное сейчас как-то сбить ее с НЕГО и вставить свой вопрос.) Если возврата нет, так не стоит о НЕМ и говорить.
ОНА. Я не хотела, само вышло.
ОН. Плюнуть, растереть и забыть, если нет возврата.
ОНА. Не надо меня провоцировать.
ОН. На что я вас провоцирую?
ОНА. Вы сами прекрасно знаете. _ Слышен свист чайника, Она выходит. _ ОН (Люблю я, грешник, чайник со свистком и часы с кукушкой.) _ Входит Она. _ ОНА. Он может плевать на меня, топтать, уничтожать, но я не буду делать ЭТОГО ни за что.
ОН. Он не уничтожает вас.
ОНА. Пытается уничтожить, я знаю. Я очень плохо чувствую себя вечерами и понимаю, что это его рук дело... То есть, головы, - он посылает мне злые мысли. Но я ни в коем случае не буду уподобляться ему. Вас не ударит током?
ОН. Не ударит.
ОНА. Я ни одной плохой мысли не допускаю о нем, и о женщине думаю только хорошо. Я каждый вечер, когда мне плохо, молюсь за нее: дай ей Боже силы, раньше я несла тяжкий крест, теперь несет она.
ОН (Вот когда доходит дело до креста, я всегда обычно замолкаю.) _ Пауза. _ ОНА. Спасибо вам.
ОН. Не стоит благодарности.
ОНА. Стоит. Более чем. Я совершенно потеряна между этим всем: проводкой, трубами... Они прогнили все... Кран в ванной течет... Иногда хочется самой бежать, бежать отсюда, как можно дальше бежать и никогда не возвращаться. Но что делать? Кому-то надо и остаться.
ОН (Сидим. Молчим. А где-то кто-то играет. Рядом совсем.) Кто это играет?
ОНА. Не знаю. Наверное, сосед какой-то за стеной.
ОН. Вы не общаетесь с соседями?
ОНА. Почему? Общаюсь. С теми, кто напротив. Но за этой стеной я никого не знаю - она капитальная. Там уже другой подъезд.
ОН. Тогда здесь коридор был общий туда. Длинный, на десять квартир, а туалет один...
ОНА. Да. Я переставила все. Сразу, как только не стало здесь его. Я не могла оставить все по-прежнему...