Лангольеры
Шрифт:
«Дикие звери во время кормежки», — подумала Лорел и содрогнулась. — «А ведь и в самом деле похоже, только все передается через некие громадные усилители, до гротескных пропорций».
Дрожь пробирала ее, паника росла — словно внутри нее пробудилась какая-то первобытная сущность, которую она была не в силах контролировать, так же, как и эти звуки.
— Если бы мы видели хоть, что это такое, может, смогли бы что-то предпринять, — сказал Боб, толкая машину.
Альберт бросил на него беглый взгляд и сказал:
— Я так не думаю.
Брайан
— А ну, стойте! — крикнул Брайан Руди и Бетани.
Они перестали толкать трап, и он спустился на несколько ступенек вниз, пока макушка не оказалась вровень с нижней плоскостью крыла «Дельты». Оба самолета были снабжены единственным отверстием для заправки на левом крыле. Теперь Брайан смотрел на небольшую квадратную крышечку с надписью: ДОСТУП В БАК ГОРЮЧЕГО — и другой: ПРОВЕРЬ КЛАПАН ПЕРЕД ЗАПРАВКОЙ. Какой-то дурак прилепил круглую наклейку с улыбающейся рожицей на крышку. Еще один абсурдный штрих.
Альберт, Боб и Ник подкатили машину на нужное место и теперь наблюдали, задрав голову вверх. Их лица казались грязно-серыми в занимающемся пасмурном рассвете. Брайан перегнулся через перила и крикнул Нику:
— Ник! Там два шланга по бокам! Давай сюда короткий!
Ник быстро размотал шланг и протянул ему. Брайан взял его в ту руку, которой держался за перила, а другой рукой открыл крышку. Под ней находился переходник. Он наклонился вперед с наконечником шланга и чуть не потерял равновесие, вовремя вцепившись в перила.
— Держись, друг, — сказал Ник, поднимаясь по трапу. — Сейчас помогу. — Ник добрался до Брайана и ухватил его за пояс. — Сделай одолжение, а?
— Какое?
— Не перди.
— Попробую, но не обещаю, — отозвался Брайан. Он посмотрел на собравшихся внизу и крикнул: — Отойдите в сторону, а то может горючим облить! Я не знаю, как там у «Дельты» с клапаном, может, протекает!
Когда они отошли, подумал: «Вряд ли протечет. Боюсь, что баки тут сухие, как кости в пустыне».
Он снова перегнулся через перила, пока Ник крепко держал его за пояс, и вставил шланг в нужное место. Горючее брызнуло во все стороны — слава Богу! Брайан повернул
— Так, — сказал он, выпрямившись. — Пока все идет нормально.
— Что дальше, друг? Как задействовать машину со шлангами? От самолетных батарей или как? — спросил Ник.
— Да нет, — ответил Брайан. — Даже если бы мы имели переходники с клеммами, такое дело невозможно. К частью, в этом нет нужды. Вся машина со шлангами — всего лишь фильтр для горючего. У меня на самолете есть устройство для всасывания топлива. Так что мы сейчас опустошим 727-ой, как коктейль через соломинку.
— Сколько времени это займет?
— В оптимальных условиях идет накачка двух тысяч фунтов в минуту. Но здесь — фиг его знает. Никогда не пользовался такой системой для заправки. Может, час, а может, и два.
Ник посмотрел на восток с тревогой и тихо сказал:
— Никому об этом не говори, друг.
— Почему?
— Не думаю, что у нас осталось два часа в распоряжении. Может, и одного часа даже не осталось.
В первом классе самолета Дайна Катрин Беллман открыта глаза.
И увидела.
— Крэг, — прошептала она. — Крэг!
Но он совсем не желал слышать своего имени. Ему хотелось только, чтобы его оставили в покое. И больше никогда не слышать своего имени. Непременно что-нибудь случалось, когда люди произносили его. Всегда.
«Крэг! Поднимись, Крэг!»
Нет. Он не поднимется. Голова превратилась в сплошной пчелиный улей. Боль бушевала, заполняя каждую клеточку мозга, — некуда укрыться! Пчелы слетелись. Они решили, что он мертв, и, заняв череп, постепенно превращали его в свои соты. И вот… и вот… теперь…
«Они почувствовали мои мысли и пытаются зажалить их до смерти», — подумал он и издал мучительный стон агонии. Окровавленные пальцы разжались и сжались на искусственном покрытии пола. — «Умереть. Скорее хочу умереть…»
«Крэг, ты должен встать! Сейчас!»
Голос отца. Голос, которому он никогда не мог отказать, который никогда не мог в себе заглушить. Но теперь он это сделает.
— Уходи, — прохрипел он. — Ненавижу тебя. Уйди же.
Боль в голове взвыла квартетом золотых труб. И тут же на него накинулись рои, тучи яростно жалящих пчел.
«О, дай мне умереть», — думал он. — «Дай же умереть поскорей. Это — ад. Я в аду пчел».
«Поднимайся, Крэгги-вегги. Это твой день рождения. Угадай, какой подарок? Как только поднимешься, кто-то даст тебе пива и ударит по башке… потому что этот удар — для тебя!»
— Нет, — сказал он. — Не надо больше бить. — Его руки пошарили по полу. Попытался приоткрыть глаза, но засыхающая кровь не позволила. — Вы же умерли. Оба умерли. Вы больше не можете бить меня и заставлять что-то делать. Вы — мертвые, и я хочу быть мертвым.