Лангольеры

Кинг Стивен

Он отключил автопилот и принял управление 767-м на себя. Пол слегка накренился вправо, когда он направил самолет к длинной мерцающей щели впереди них. Она медленно поплыла через небосвод, пока не остановилась точно на их пути. Помимо ровного гудения двигателей Брайан услышал какой-то новый звук — низкое пульсирующее гудение, словно где-то работал гигантский дизельный двигатель на холостом ходу. По мере того как они приближались к реке пара, которая, как оказалось, втекала в дыру, он начал замечать проблески других цветов, плавающих внутри этой реки: зеленый, голубой, фиолетовый, красный, золотисто-розовый.

«Кажется,

первые настоящие цвета, которые я вижу в этом мире», — подумал он.

Позади него Боб Дженкинс стремительно бежал через салон первого класса в сторону кабины… и угодил прямо в объятия Ника.

— Спокойно, друг, — сказал Ник. — Теперь все будет в порядке.

— Нет! — Боб начал отчаянно сопротивляться, но Ник держал его крепко и легко, как котенка. — Да нет же! Вы не понимаетесь Он должен немедленно повернуть прочь! Пока не поздно!

Ник потащил упирающегося писателя от двери кабины в салон первого класса.

— Посидим здесь, пристегнемся как следует, верно? — говорил он все тем же успокаивающим тоном. — А то ведь может тряска начаться.

Брайану голос Ника слышался, как невнятное бормотанье. Когда он вошел в широкий поток пара, втекающего в разрыв потока времени, ощутил, как гигантская рука чудовищной силы захватила самолет и с охотой потащила его вперед. Брайан вдруг обнаружил, что думает об утечке давления на рейсе из Токио в Лос-Анджелес, о том, как стремительно выходил воздух из поврежденного места в условиях повышенного давления.

«Здесь весь этот мир или то, что от него осталось, протекает сквозь дыру», — подумал он.

И вдруг странная, зловещая фраза из его сна вновь всплыла в памяти: ТОЛЬКО ДЛЯ МЕТЕОРОВ.

Разрыв лежал прямо перед носом 767-го, теперь быстро увеличиваясь в размерах.

«Входим», — подумал Брайан. — «Помоги нам, Господи, мы входим».

Боб продолжал сопротивляться, пока Ник пытался усадить его в одно из кресел салона первого класса: одной рукой удерживал его на месте, другой старался пристегнуть его ремни. Боб был небольшим худощавым мужчиной — не больше ста сорока фунтов весом, но паника придавала ему силы, и Нику приходилось трудно.

— Да не волнуйся ты, дружок, все будет в порядке, — уговаривал его Ник. Ему удалось, наконец, пристегнуть ремень на пояснице Боба. — Когда влетали сюда, ведь все были в порядке, верно?

— Но мы же все спали, когда влетели сюда, идиот чертов! Неужели не понятно?! — заорал Боб ему в лицо. — Не понимаешь?! МЫ ВСЕ СПАЛИ! Останови его немедленно!

Ник замер в тот момент, когда собирался пристегнуть свой ремень. То, что говорил Боб, то, что пытался сказать все время, внезапно дошло до него.

— О Боже! — прошептал он. — Боже Милостивый, о чем же мы думали?

Он вскочил и бросился к кабине.

— Стой, Брайан! Назад! Поворачивай назад!

Брайан смотрел в разрыв, почти загипнотизированный зрелищем по мере того, как оно приближалось. Никакой турбулентности не было, но было ощущение огромной силы, мощи, могучего потока воздуха, врывающегося в брешь, и ощущение это росло. Посмотрел на приборную доску и обнаружил, что скорость 767-го быстро увеличивалась. Послышались крики Ника, и через мгновение англичанин

оказался позади, схватив его за плечи. Мгновение он смотрел на разрыв, который стремительно рос перед ними. На лице Ника двигались пятна цветов, которые излучал этот разрыв. Извне самолета до них доносился низкий гром.

— Назад, Брайан! Скорей поворачивай обратно!

Был ли у Ника какой-то резон потребовать такое, или же паника Боба оказалась заразительной? Не было времени принимать решения, опираясь на рассуждения, — только одна секунда, чтобы проконсультироваться с безмолвным порывом инстинкта.

Брайан схватил руль управления и резко повернул влево.

Ника отшвырнуло в сторону, он упал, и явственно, послышался хруст сломанной кости его руки. В главном салоне багаж, вывалившийся прежде с полок, теперь подпрыгнул и разлетелся, ударяясь о стены и иллюминаторы. Человека с бородой выбросило с кресел, он едва успел вскрикнуть и ударился головой о подлокотник, тотчас потеряв сознание и растянувшись в проходе. Взвизгнула Бетани, и Альберт стиснул ее в объятиях. Позади них Руди Варвик сжал в пальцах четки и торопливо забормотал молитвы в то время, как кресло начало выскальзывать из-под него.

Теперь появилась и турбулентность. Рейс № 29 стал доской для серфинга — его затрясло и закрутило в завихрениях воздуха. Даже руки Брайана в какой-то момент оторвались от штурвала, но он тотчас снова вцепился в него. Одновременно он до отказа врубил дроссель, и турбины тотчас отозвались мощным ревом, который редко услышишь за пределами испытательного ангара. Турбулентность возросла, самолет яростно зашвыряло вверх и вниз и откуда-то донесся жуткий скрип перенапряженного металла.

В салоне первого класса Боб Дженкинс вцепился в подлокотники, мысленно благодаря англичанина, который сумел пристегнуть его. Он чувствовал себя привязанным к ракете, которую некий безумец запустил в воздух. Самолет совершил еще один огромный прыжок, принял почти вертикальное положение, и вставные челюсти вывалились изо рта Боба.

«Неужели влетаем? Дорогой Иисус, неужели?»

Этого он не мог понять. Знал только, что мир превратился в сумятицу и кошмар… но он пока что пребывал в этом мире.

«Пока что я хотя бы нахожусь в нем».

Турбулентность продолжала возрастать, пока Брайан выводил 767-й поперек потока паров, несущегося в пасть разрыва. А перед ним эта дыра продолжала расти, приближаться, хотя и сместилась к правому борту. Затем, после особенно яростной встряски, они вырвались из потока и вышли на более спокойный воздух. Дыра времени уплыла куда-то за правый борт. Они ускользнули от нее… но насколько, Брайану не хотелось думать.

Он продолжал вираж, но уже не под столь крутым углом.

— Ник! — крикнул Брайан. — Ник, ты жив?!

Ник поднялся, придерживая левой рукой правую возле живота. Лицо его побледнело, зубы стиснуты в гримасе боли. Из ноздрей текла тоненькая струйка крови.

— Ничего, друг. Кажется, руку сломал. Не первый раз бедному парню такое достается. Но мы ускользнули, верно?

— Ускользнули, мать твою за ногу! — Брайан теперь вел самолет по огромной плавной дуге. — И ты мне сейчас доложишь, какого хрена мы ускользнули после того, как еле-еле нашли ее. И уж пусть это будут хорошие основания, несмотря на то, сломана там у тебя рука или нет.