Ланселот, мой рыцарь
Шрифт:
На следующий день ее ждало очередное тяжкое испытание. Им позвонили полицейские и сказали, что нашли пропавшую сорок девять лет назад бабушку Хелен. Дедушке снова стало плохо, и пришлось снова вызывать врача, но Хелен знала, что раз бабушка вернулась вместе с ней в это время, то должна была объявиться со дня на день. Она пропала на раскопках древнего Карфагена и наверняка должна была появиться там же, как Хелен – на чердаке.
Леди Кассандра приехала, немного постаревшая, но такая же прекрасная, как на фотографиях полувековой давности, и было очень трогательно видеть, как они с дедушкой вновь встретились. Но это было все, чему радовалась
– Как ты могла? – яростно прошептала Хелен, когда осталась наедине с бабушкой. – Ты даже не спросила меня, хочу ли я вернуться? Ты не дала мне ни единой минуты на размышление. Не дала мне проститься с друзьями, людьми, которые стали дороги мне. Не дала мне проститься с… – Горло сдавило от воспоминаний, и она едва сдержала готовые пролиться слезы.
Бабушка стояла рядом, не зная, что сказать.
– Я понимаю, – шептала Хелен, не в силах заговорить в полный голос, – ты прожила там почти всю жизнь, я понимаю, ты любишь дедушку и очень хотела вернуться домой. Но как можно было поступать так со мной? Со всеми людьми, которые любили меня там? Ведь они думают сейчас, что я их бессовестно бросила. Ты должна была спросить меня, прежде чем переносить нас обратно!
Леди Кассандра села рядом с ней и взяла руку внучки в свою.
– Прости меня, дорогая. Все эти годы там я мечтала вернуться и думала, что ты мечтаешь о том же. К тому же ты бы все равно не смогла там остаться.
– Я не говорю, что могла бы там остаться! – крикнула Хелен, вырывая руку у леди Кассандры. – Я говорю, что ты не дала мне даже проститься с ним! Разве ты не знала, что я полюбила? – добавила она горьким отчаянным шепотом. – Полюбила в первый раз в жизни и, поверь, в последний…
С этими словами, не в силах сдержать слезы, Хелен вышла из библиотеки и, как была в одной рубашке, пошла в сад. Она еще долго стояла там, обнимая старую яблоню, пока не вышла Рита и не отвела ее в дом.
– Я не знаю, что произошло с тобой за этот месяц, – сказала она, заботливо укрывая Хелен одеялом. – Но с тобой явно что-то случилось, и, думаю, тебе нужно просто выговориться. Если помнишь, я все еще твоя лучшая подруга. Когда захочешь рассказать мне все, я буду готова тебя выслушать.
Рита поправила на ней одеяло и вышла, оставив ее наедине со своими воспоминаниями.
– Мы уезжаем, Хелен. Нам с твоей бабушкой нужно многое сказать друг другу, и, я думаю, лучше всего это можно сделать во время второго медового месяца, – вот что сообщил ей дедушка наутро после этого замечательного события.
Лицо его сияло от счастья, впрочем, как и у бабушки. Та немного виновато смотрела на нахмурившуюся внучку, но все равно светилась от радости. Хелен понимала, каково им сейчас, и не собиралась омрачать им этот день, поэтому просто кивнула. Но на бурные эмоции ее бы сейчас не хватило. А последние слова деда совершенно ей не понравились.
– Покупатель будет здесь на следующей неделе, все бумаги у моих адвокатов. Они свяжутся со мной, когда он приедет. И тогда мы с Кассандрой сделаем маленький крюк в эту сторону.
По выражению лица деда Хелен поняла, что тому совершенно не жаль продавать свой дом, ведь у него сейчас было то, о чем он мечтал всю жизнь, – его Кассандра. Хелен снова хмуро кивнула. Она не собиралась рассказывать
Вскоре дом опустел, и Хелен наконец почувствовала себя свободной. Прошла почти неделя после ее возвращения, а она еще толком ничего не сделала. Пора приниматься за работу. Но сначала ей нужно немного подышать свежим воздухом.
Она поднялась на башню и вышла на балкон. Вдали красными огоньками горели фары уезжавшей машины, воздух был наполнен готовым вот-вот пролиться дождем, и невыразимая грусть уже в который раз охватила Хелен. Точно так же она стояла в тот день, когда провожала Ланселота на Каммлан. И вдруг видение словно пронзило ее. Да это же тот самый ландшафт! Вон там маленький холм, за которым начинался лес. Сейчас его нет, но ведь был пятнадцать столетий назад. А там другой холм, побольше. Он и тогда был голым так же, как и сейчас. И даже дорога извивалась почти так же, как тогда, только сейчас она, конечно, покрыта асфальтом.
Хелен быстро прикинула расстояние отсюда до Стоунхенджа и до старых развалин, хотя могла и не делать этого. Как раз перед приездом бабушки она вычислила это по карте, но сама себе не поверила. Ведь в документе говорилось… Хелен оборвала себя и побежала вниз. Мало ли что написано в этом старом документе? Возможно, здесь и был пустырь, может, камни замка за такое количество времени растащили на строительство местные жители или другие бароны. Подобное воровство в то время было обычным делом. Да и кто стал бы защищать старый бесхозный замок? Хелен взяла инструменты и спустилась в подвал.
Гавейн смотрел с балкона, как Ланселот таскает под дождем тяжелые бревна вместе с крестьянами. Прошла уже неделя, как леди Хелен исчезла, а Ланселот по-прежнему был угрюм и мрачен. Он не закрывался более в своих покоях и не сидел один в темном кабинете вечерами, но он также не шутил и не смеялся, как раньше. Гавейн вспомнил, сколько времени его другу понадобилось, чтобы прийти в себя после предательства Гвиниверы три года назад. И сейчас ситуация повторяется. Не важно, почему Хелен решила уехать и бросить Ланселота, даже не попрощавшись с ним, важно, что его сердце снова разбито. И сейчас не было нападений саксов, чтобы его друг мог отвести душу в битвах. Вместо этого он решил построить очередную конюшню.
Увидев, как бревно упало в грязь, а Ланселот наклонился за ним, Гавейн внутренне содрогнулся. Сам он был закутан в теплую накидку, подбитую мехом, а его упрямый друг работал лишь в одной рубашке под пронизывающим осенним дождем. Климат у них и так не подарок, а он еще больше усугубляет свое состояние. И Гавейн, и все остальные обратили внимание, что Ланселот немного простужен, когда друг вернулся наутро после того, как узнал об исчезновении Хелен. В строительстве не было никакой нужды, но хозяин Солсбери, не привыкший сидеть без дела, после дня бесцельного блуждания по замку придумал, что ему нужна новая конюшня.