Ларc фон Триер: Контрольные работы. Анализ, интервью. Ларс фон Триер. Догвилль. Сценарий
Шрифт:
Мамаша Джинджер: Цепи висят здесь потому, что люди вечно пытаются попасть в фруктовый сад коротким путем. Цепи нужны, чтобы никто не мог повредить куст или его верхушку.
Грэйс: Но ведь этой тропинкой пользуются все.
Мамаша Джинджер: Ты права, они ходили здесь десятилетиями. Но ты-то в городе не настолько давно.
Грэйс: Вы хотите сказать, что у меня нет права пользоваться этой дорожкой, потому что я нездешняя?
Мамаша Джинджер: Нет, конечно нет. Просто мне казалось, что тебе здесь нравится, — вот и все.
Грэйс
Грэйс (страстно): Мне очень нравится жить с вами. Мне очень жаль, если мои действия могли быть неверно истолкованы. Действительно жаль. Я знаю, как много значат для вас кусты. С моей стороны это было непозволительно.
Мамаша Джинджер (смягчившись): Хорошо, можешь идти, если ты так торопишься.
Грэйс идет к тропинке в сад. Машет рукой Мамаше Джинджер.
Грэйс: До свидания, Мамаша Джинджер. Увидимся после обеда. Я так потружусь над этими кустами, как никто никогда не трудился, обещаю.
Грэйс исчезает на тропинке в саду.
23
Созревают яблоки. Ранний вечер
Чак поднимается по тропинке, ведущей из сада, с корзиной мелких незрелых яблок на спине. Он садится на скамейку, изнуренный. Он выглядит раздраженным. Почти сразу после него появляется Грэйс с охапкой длинных веток, с пожухлыми листьями на спине. Она садится около Чака. Смотрит на него.
Грэйс: Прости меня за эту ветку. (Она смотрит на одну из веток, которую положила на землю.) На ней было слишком много яблок... сочных яблок, даже несмотря на то, что они еще не созрели.
Чак: Мне давно следовало поставить подпорки под эту ветку, но я пожадничал.
Грэйс: Разве можно считать жадностью желание накормить своих детей?
Чак (пожимая плечами): Это потому, что почва истощена. Вот и все, что можно сказать. Как шахта: сначала в ней добывают золото, затем серебро, ну а потом олово. Они осушили реку, срыли землю и взорвали скалы. Здесь ничего не осталось. Деревья не растут из-за разреженного воздуха.
Грэйс: Если кто-то и может заставить их расти, то это ты. Я видела, как ты весь день ногтями соскребал личинки с листьев каждого дерева.
Чак: И при этом я тебе не нравлюсь?
Грэйс: Почему ты так думаешь?
Чак: Когда я приближаюсь к тебе, ты отшатываешься.
Грэйс: Вовсе нет.
Чак: Именно это ты и сделала, когда мы пропалывали саженцы. Как мне учить тебя работе, если мне и коснуться тебя нельзя?
Грэйс: Чак... ты хотел поцеловать меня.
Чак: Послушай, Вере всегда было наплевать на яблоки. Она ненавидит сад. Я впервые в жизни встретил человека, который разбирается в яблоках. Вместе мы заставим их расти, Грэйс. Вдвоем. Как все цвело! Яблок в изобилии. Прости, что я так радуюсь этому.
Грэйс: Все в порядке, Чак.
Чак: Нет, не в порядке! Получается, все, что ты говорила о яблоках, просто болтовня. Если ты не можешь разделить мою страсть...
Грэйс: Я разделяю ее, Чак, клянусь тебе.
Чак (качая
Чак встает. Раздраженно берет в руку маленькое, неспелое яблоко. Смотрит на него и яростно бросает его в пропасть.
Чак: Вера хочет, чтобы я собирал яблоки даже с тех деревьев, которые едва торчат из земли. Всему свое время. Любовь заключается в том, чтобы видеть, в чем они нуждаются, и уважать их потребности. Если кто-то и мог это понять, так только ты. Так я думал до последнего времени.
Грэйс: Но я понимаю.
Чак: Возможно, но ты уворачиваешься, когда я подхожу к тебе.
Грэйс: Прости.
Чак: Я знаю, что теряю яблоки. Я не достоин быть рядом, я знаю, но разве тебе необходимо давать мне понять это каждый раз? Почему ты находишь меня таким отвратительным?
Грэйс: Я не считаю тебя отвратительным. Наоборот, я испытываю огромное уважение к тому, чем ты занимаешься. Я прошу прощения, если дала тебе повод думать иначе.
Чак: Именно так.
Грэйс встает и усаживает его на скамейку.
Грэйс: Я понимаю, почему ты обиделся, Пожалуйста, не нужно расстраиваться. Прошу тебя... Извини, что на секунду усомнилась в том, что я знаю тебя. Ты ведь даже саженца не обидишь. Я видела, как ты срывал с веток сгнившие фрукты так нежно, как если бы взял малютку Ахилла на руки, чтобы переложить в колыбель. Я больше никогда не усомнюсь в тебе. Обещаю.
Чак: Спасибо, Грэйс. Но лучше не обещай. Когда ты отвергла меня, мне в голову пришла одна мысль, за которую мне стыдно. Мысль, за которую ты бы возненавидела меня, и была бы права. Как я могу просить тебя о прощении?
Грэйс: Возненавидеть тебя? Нет, я никогда бы не смогла, Чак. Что это была за мысль?
Чак: Рассказать тебе? Мне так стыдно. После того, что ты только что сказала?
Грэйс: Скажи мне. Если с человеком обращаются несправедливо, он имеет право на дурные мысли. Что бы это ни было, я пойму.
Чак: Я хотел выдать тебя!
Грэйс: Выдать меня?
Чак: Да. Представителям закона. Я собирался шантажировать тебя и заставить тебя полюбить, уважать меня.
Грэйс: Для тебя это так много значит?
Чак: Да.
Грэйс: Тебя оставили совсем одного с этими яблоками, не правда ли? Никто не пришел к тебе на помощь, когда ударили ранние заморозки. Ты протянул мне руку, потому что я была с тобой. Потому что мы работали вместе. Это мне надо просить у тебя прощения.
Чак: Спасибо, Грэйс. Ты не представляешь, как много для меня значит сбросить этот груз с плеч. У нас есть яблоки. Это самое главное.
Грэйс: Да, Чак, это самое главное. На этом и договоримся? Мы все еще друзья?
Чак протягивает руку. Грэйс пожимает ее. Он несколько секунд ласкает ее пальцы. Она улыбается. Чак встает и вешает на спину корзину. Грэйс тоже встает. Он помогает ей поднять ветки. В приподнятом настроении они возвращаются в город по улице Вязов.