Ларc фон Триер: Контрольные работы. Анализ, интервью. Ларс фон Триер. Догвилль. Сценарий
Шрифт:
Джейсон: В таком случае, когда мама вернется домой, мне придется сказать ей, что ты меня ударила.
Грэйс: Я же сказала, что не стану!
Джейсон: Думаю, что мама поверит мне на слово. Конечно же, если ты стукнешь меня по-настоящему, никто ничего не узнает.
Грэйс смотрит на Джейсона.
Джейсон: Увидишь, тебе не поздоровится.
Грэйс: Не знаю, что и думать.
Джейсон: Я толкнул колыбель Ахиллеса, и не моя вина, что она не опрокинулась.
Грэйс: О Боже, ну давай я тебя шлепну...
Джейсон: Давно бы так.
Грэйс
Джейсон: Не больно. Должно быть больно, иначе это не наказание.
Грэйс (вздыхая): Ну ладно.
Она шлепает его несколько раз, достаточно крепко.
Джейсон: Сильнее!
Грэйс (возражая): Нет, хватит! Ты уже достаточно наказан. (Грэйс ставит его на ноги.) Давай... беги к остальным!
Джейсон: Может, я лучше постою в углу, чтобы мне стало стыдно?
Грэйс: Делай что хочешь.
Джейсон собирается выходить, когда замечает Чака, идущего по улице.
Джейсон (удивленно): А вот и папа!
Грэйс (с удивлением смотрит в окно): Рановато. У него столько дел! Надеюсь, ничего не случилось.
Джейсон выходит. Обеспокоенная Грэйс видит в окно, как Чак подходит к дому.
Рассказчик: Подобно Догвиллю, расположенному на открытом, хрупком уступе, который не был защищен ни от штормов, ни от прочих капризов погоды, Грэйс было некуда спрятаться. В том, что так сложилось, не было вины Догвилля, и вины Грэйс не было тоже. Она висела на ветке, подобно райскому яблоку, такому спелому, что сочилось всеми соками. И если кто-то сорвал его с дерева, то винить в этом яблоню или ее плоды равносильно обвинению, направленному в пустоту. Грэйс уже созрела настолько, что сорвать ее и отведать мог любой, кто пожелает, — это был лишь вопрос времени.
Чак входит, улыбаясь.
Чак: Мамаша Джинджер сказала, что к нам опять едут. Я ответил, что передам тебе, чтобы Марта опять не напутала с колоколом. Надо было раньше сказать, но я запамятовал. Они уже въезжают на Каньон-Роуд.
Грэйс: Запамятовал?
Грэйс встревоженно смотрит на улицу. На этот раз там два автомобиля. Полицейская машина и еще один, большой, официальный автомобиль. Человек в костюме и двое полицейских выходят и осматривают город.
Чак: Да. Ты знаешь, в саду настала горячая пора. Что ж, вот и они. Парень в большой машине из Федерального бюро расследований, ФБР.
Грэйс: Из ФБР?
Чак: Из него самого. Он показал мне удостоверение.
Грэйс испуганно смотрит на Чака.
Чак: Их интересовало, не видел ли я в последние шесть месяцев что-нибудь, имеющее отношение к объявлению. Они спрашивали, не замечал ли я чего необычного в лесу, каких-нибудь следов от стоянок. Хотели знать, не пропадала ли еда, и все такое. Кажется, женщина, которую они ищут, опасна. Настолько, что они притащились к нам на своей большой машине. Бог знает, на что эта женщина способна.
Грэйс: Она ни на что не способна, и ты это знаешь.
Чак:
Грэйс: И что же ты мог им рассказать?
Чак: Ну, например, мне показалось, что недавно я заметил в лесу кое-что интересное. Предмет одежды, если быть точным. Я сказал, что попробую его отыскать. Потом мне пришло на ум, что это была всего лишь старая шапка Тома, которую он потерял.
Чак достает шерстяную шапку. Он смотрит на Грэйс. Он стягивает с нее шарф, выглядывающий из-под одежды.
Чак: Но я мог найти и вот это. Сразу видно, дорогая вефца, да в придачу с твоими инициалами. Думаю, они сделали бы соответствующие выводы, как и любой другой на их месте. (Улыбаясь.) Что скажешь, какой из двух предметов мне следует обнаружить в лесу? Шапку — всего лишь старую шапку или... более интересный для них предмет?
Грэйс с тревогой смотрит на него.
Грэйс: Чего ты хочешь, Чак?
Чак: Может, в том или ином смысле ты и впрямь лучше меня, но это не значит, что я не заслуживаю уважения, как другие люди.
Грэйс: Но я уважаю тебя, Чак. Ты же знаешь!
Чак: Нет. По мне, это пустые слова. На самом деле ты презираешь меня. Ты с трудом скрываешь это, когда я обнимаю тебя в саду. Я требую, чтобы ты показала мне, как ты меня уважаешь. Я сказал полиции, что много времени мне не понадобится, чтобы сходить за находкой и принести ее в город. Похоже, у нас есть десять, может быть, пятнадцать минут, прежде чем они начнут стучать в дверь. Тебе лучше не пытаться убежать. Они наверняка заметят. И я бы не кричал слишком громко. У полиции хороший слух.
Грэйс: Что ты хочешь со мной сделать, Чак? Что такого ты собираешься сделать, что заставит меня убежать или закричать?
Чак: У тебя есть десять минут, чтобы доказать мне свое уважение, Грэйс. Не я хотел, чтобы ты осталась в городе. Ты слишком красивая и хрупкая для этой дыры. Ты одурачила меня, заставив поверить, что я для тебя что-то значу, и то, чем я занимаюсь, для тебя тоже важно. Ты сама виновата, черт тебя побери, что твое уважение мне так необходимо. И теперь, Грэйс, я хочу его почувствовать — это уважение.
Чак притягивает ее к себе. Они мечутся по комнате, пока не врезаются в птичью клетку. Афродита в панике бьет крыльями.
Грэйс: Ты поранил Афродиту!
Чак (яростно): Чертова птица! Даже мои дети носят имена, которые я не могу выговорить...
Чак сдирает с Грэйс одежду.
Грэйс: Чак, пожалуйста, это неправильно. Я не хочу!
Чак: Если я могу заставить цветы распуститься по весне, то и тебя заставлю...
Чак грубо ласкает Грэйс. Разрывает блузку. Грэйс сломлена. Она отдается ему, почти не сопротивляясь. Проходит какое-то время. Чак удовлетворен. Он натягивает штаны. Вспоминает про шарф, который у него в кармане. Чак достает шарф и бросает его в лицо Грэйс. На секунду задерживается на ней взглядом.