Ларе-и-т`аэ
Шрифт:
Лоайре с облегчением перевел дыхание и вновь откинулся на подушки. Все-таки люди разбираются в эльфах так же скверно, как эльфы в людях. Бедный мальчик! Надо же, до чего доводит излишнее рвение.
– Да куда угодно, – успокоил его Лоайре. – Мы ведь меньше вашего спим. И гораздо меньше разводим церемоний. Если Арьену среди ночи стукнула в голову мысль куда-нибудь пойти, он не стал бы дожидаться утра. Он только в гости по ночам не ходит, а так… – Лоайре пожал плечами. – Куда угодно.
– В одних штанах? – настаивал Алани. – Босиком?
– Уверяю тебя. – Лоайре по-прежнему не понимал, отчего паж места себе не находит от беспокойства. – Даже
– Без пояса? – уточнил Алани. – Без оружия и даже без зеркала?
– Что-о?!
Всю сонную расслабленность словно рукой сняло. Лоайре едва успел сообразить, что надо натянуть под одеялом хотя бы все те же штаны – нельзя же в гостях голышом сигать! – но уж потом одеяло отлетело в сторону, а Лоайре взвился из постели, словно подброшенный.
– Веди! – коротко распорядился он.
Оружие – что, ерунда… хотя этикет и велит эльфам, как почетным гостям, ходить повсюду с оружием, но Арьен себя отродясь такими глупостями, как этикет, не затруднял. Правда, в ипостаси посла он дошел до невиданной прежде степени занудства, сделавшей бы честь любому гному, и прилежно таскал с собой кинжал и лук со стрелами, но… нет, без оружия он мог бы выйти из своих покоев запросто. А вот без зеркала – никогда! Зеркало, без которого намного труднее исцелять собственные раны, ни один эльф не забудет ни в коем случае – а уж Арьен тем более. Особенно после прошлогодних своих приключений – да Арьен за зеркало хватался прежде еще, чем умыться! За оружие, кстати, тоже, тут Лоайре дал промашку – не этикета ради Арьен не расставался с оружием ни на миг. Босиком и в одних штанах эльф может отправиться хоть на все четыре стороны – а вот без зеркала, без пояса, без…
– Мне скверно спалось, – отрывисто рассказывал Алани, меря широкими шагами Коридор Ветвей. – Кто-то магией вовсю ворочал… сонной магией, ничего особенного…
Ну да, сообразил Лоайре. Алани ведь не только паж, не только студент столь вожделенного Арамейля, он еще и маг. Кому, как не ему заметить…
– Так тяжело – головы не поднять, сурки так крепко не спят… а сквозь сон все едино – такая тревога… – Голос Алани звучал виновато. – Только недавно продраться сумел.
Было бы в чем себя винить! Хорошо наведенные дремотные чары и более опытного мага заставят храпеть во все завертки, если он колдовства не ожидал и не приготовился заранее. А кто мог его ожидать здесь, во дворце, и от кого – а главное, зачем?
– Ты себя не вини, – посоветовал Лоайре, распахивая дверь в обиталище Эннеари. – Ты лучше гордись, что тебе эти чары с себя стряхнуть удалось.
– Постараюсь, – сухо пообещал Алани.
Комната Арьена выглядела странно. Постель была смята – в ней, безусловно, спали. Одежда разбросана так, словно за нее хватались сослепу, не глядя. Но самым странным во всем этом раскардаше выглядели пояс, кинжал и зеркало. Они валялись на полу, брошенные… нет, не брошенные! Впечатление такое, будто Арьен все-таки взялся за них, но не сумел удержать в руках и выронил… выронил – и даже не нагнулся подобрать… ох, как скверно. По всему выходит, что Эннеари покинул эту комнату второпях, в дикой спешке – и притом сам, потому что никаких следов борьбы или хотя бы принуждения нигде не видать. Заставить Эннеари спешить могла только крайняя опасность – но он не взял с собой ни оружия, ни зеркала. Он выскочил вон босой, полуодетый, безоружный – и не постучал ни в одну дверь, никого не позвал на помощь…
– Я как проснулся,
– Не вини себя, – повторил Лоайре. – Такого никто предвидеть не мог.
Вполне понятно, отчего Алани готов самого себя на тряпочки порвать. За пять минут может случиться очень многое… иной раз даже непоправимое. Но проклятый этикет имеет над людьми слишком большую власть… немудрено, что паж, даже и облеченный дружбой самого короля, не говоря уже обо всех прочих, заколебался – а вправе ли он самовольно лезть в покои эльфийского принца?
– Подымай тревогу, – распорядился Лоайре.
– Уже сделано, – отрывисто сообщил Алани.
– Когда? – опешил эльф.
– Прямо сейчас, – ответил Алани. – Хотя бы это я умею – разбудить и позвать на расстоянии. Другое дело, что найти Арьена нам это не поможет. Он ведь не человек. А звать и искать эльфов при помощи магии я пока не умею.
– Тогда наших я сейчас сам разбужу. – Лоайре уже начал поворачиваться, чтобы выйти из комнаты, и слова Алани застигли его в половине движения.
– Только тех, кому веришь, как себе, – негромко произнес паж.
Лоайре словно ледяной водой окатило. Он еще не до конца понял, о чем говорит Алани… да нет, вранье – все он понял, только понимать не хотел! – слишком уж страшные воспоминания отозвались на эти слова. Вот он, былой кошмар, заново облекшийся плотью! Пребывание в руках вывертня досталось Лоайре куда дороже, чем он готов был признаться, причем отнюдь не телесно. Последствия жажды и магических пыток изгладились совершенно – все-таки Арьен подоспел вовремя, а лучшей целительницы, чем Илери, Долина еще не знала. Но в первые полгода после вызволения Лоайре иной раз цепенел просто оттого, что кто-нибудь из друзей ему улыбался. О да, он знал, что это сущая глупость… умом знал – и поделать с собой ничего не мог. Даже и сейчас ему случалось захолодеть при виде дружеской улыбки… никогда, никогда, никому уже он не будет доверять так спокойно и безоглядно, как раньше!
– Моя комната от входа в Коридор Ветвей крайняя, – хмуро добавил Алани. – Под дремотными чарами я мог проспать хоть пожар, хоть потоп… но до того, как их наговорили – ни за что. В Коридор Ветвей никто не входил снаружи.
– Ты уверен? – похолодевшими губами вымолвил Лоайре. Дурацкий вопрос – конечно, Алани уверен. Службу свою королевский паж нес с дотошностью гнома – и незачем обманываться его веселым нравом. Веселый – не значит легкомысленный. Уж если сам Илмерран говорит, что Алани – мальчик добросовестный… и к тому же Алани – маг, а у магов не в обычае швыряться непроверенными словами. Уверен, и спрашивать незачем. Дурацкий вопрос, рожденной еще более дурацкой надеждой – а вдруг все-таки…
– Уверен, – без колебаний ответил Алани. – Здесь не было никого, кроме вас. Любой посторонний должен был бы пройти мимо меня. Я бы услышал. Даже если бы спал обычным сном… не было никого. Пока меня не сморило, сюда никто не входил.
Вот тебе и надежда. Недавно еще улыбки друзей отзывались болью безосновательной, пустым призраком минувшего… а теперь что скажешь, Отшельник? Это уже не призраки. Беспросветно мутная мерзость – засматривать в лица друзей в поисках тайной тени и гадать, гадать, изнемогая от горя и ужаса – кто ?