Ларс II
Шрифт:
— Ладно, тебе виднее, — кивнул Радомысл, — Омуртаг зовет завтра к себе во дворец, чтобы мы окончательно договорились о подписании договоров. Я привез свитки этих договоров. Они на латыни. Нужно будет тебе и Аршаку ознакомится. Я в торговых соглашениях не столь грамотен, как наш казначей.
— А что представляет собой договор о военном союзе?
— Взаимная помощь при нападении любого врага. Если хан нападет на кого-то, то мы не обязаны воевать вместе с ним. Если на хана кто-то нападет, то мы обязаны помочь. То же самое относится к нашему царству.
— Помощь подразумевается войсками или достаточно прислать снабжение и деньги? —
— В договоре написано про помощь. Там не уточняется. Я как-то не задумывался о том, что можно и денег дать союзнику, — удивился Радомысл.
— Я просто спросил, — хмыкнул я, — бывают разные случаи.
— Какие?
— Представь, что мы воюем с Византией, а те же франки, с которыми у хана какие-то разногласия, решили повоевать с болгарами. Нам что, нужно снимать осаду и мчатся ему на помощь? А как же наши интересы? Проще денег отправить, а он уже сможет на них нанять варягов на севере, которые смогут неплохо нас заменить.
— А что мешает нам нанять этих варягов и отправить их к союзнику? — задал резонный вопрос дядя.
— И смысл нам контролировать их на территории чужого государства. А так — хан нанял, хан и отвечает за них.
— Тоже верно, — согласился Рядомысл.
— Есть что-то, что может изменить его лояльное отношение к нам?
— Нет, но я на всякий случай предложил хану побрататься, — аккуратно заявил дядя.
— Что ты имеешь в виду? Ты и хан будете побратимами?
— Не совсем. Ты, — Радомысл сделал упор на этом слове, — и хан будете побратимами.
— А зачем? Думаешь, что это как-то остановит от возможного предательства?
— Лучше, как ты говоришь, перебздеть, чем… — дядя развел руками
— Ясно, — я махнул рукой, — если ты считаешь, что так надо, значит, будем брататься.
Мы обсудили с дядей еще несколько моментов касательно его контактов с местными купцами и вельможами. Нужно отметить, что в окружении Омуртага было много ястребов, которые хотели отомстить византийцам за прошлые злодеяния. Ведь столица ханства двадцать с лишним лет назад была разрушена до основания именно византийцами. И с тех пор камень за пазухой болгарской знати ждет своего часа.
На следующий день я с дядей, Агой, Эсой и десятком легионеров направился во дворец Омуртага. За старшего в войске остался Ходот. Сомнительно, что меня попробуют устранить в столице болгар, но инструкции по поведению в случае моего исчезновения или смерти, тесть получил. Ходот после этого предложил войти всей армией в город, чтобы не прибегать к полученным указаниям. Лестно, конечно, но это будет сейчас лишним. Да и инструкции, в целом, заключались в блокировании городских ворот и марше на войско хана.
Плиска была окружена высокими каменными стенами. Ров, опоясывающий столицу, меня не впечатлил. Постройки в городе в основном были каменные, одноэтажные. Все сооружения были типичными для того же Киева. Нужно отметить, что главным отличием было то, что в этом болгарском антураже бросалась в глаза восточная, азиатская составляющая декора зданий и сооружений. При въезде в столицу мы сразу попали на рынок. Разноцветные яркие палатки рябили в глазах. Громогласные зазывалы приглашали к себе отведать те или иные сладости. Снующие нищие пытались жалобно вымолить монетку на пропитание. Эса пару раз царапнула клинком особо рьяных попрошаек, пытающихся срезать кошель у меня. Воришек тут было многовато на квадратный метр.
Столица Болгарского ханства была очень похожа на растревоженный
Радомысл говорил, что Омуртаг всячески поощрял ремесленников, что наглядно демонстрирует разнообразие товаров на прилавках столичного рынка. Здесь были товары разного сорта, качества и размеров. Оружия и брони было мало, но вот предметов обихода было огромное множество. Всевозможная домашняя утварь от кружек и чаш до шкафов и столов наполняла базар своим разнообразием. Восточный колорит этих вещей просматривался в каждом узоре и орнаменте.
После рынка мы проехались по центральной площади, на которой разместились несколько дворцов и даже каменная базилика. Нужно отметить, что столица ханства была довольно большой, одних только площадей было четыре, а ханских дворцов — не счесть. Каменная базилика, мимо которой мы проходили, была религиозно-дворцовым комплексом, который все еще находится в процессе постройки, но уже сейчас внушающая уважение своей монументальностью. Нужно будет на Ладоге сделать не хуже. Дядя говорит, что на этом месте до строительства базилики находился мартириум с крестообразным храмом и колодцем со святой водой. Мартириум — это культовое сооружение, вроде храма или часовни, построенное над местом гибели или захоронения мученика, а также на месте, связанном с библейской историей. Радомысл был не особо силен в вопросах христианства, поэтому не вдавался в подробности, когда ему проводили экскурсию местные торговцы, жаждущие привлечь денег на это строительство. Дядю даже пытались прощупать по вопросу принятия христианства, в то время, как сам хан был язычником. Христиан-торговцев было достаточно много. Омуртагу было все равно на вопросы веры, лишь бы в казну платились монетки, а сам он был при этом язычником.
Мы подошли ко дворцу хана. Здание начиналось с широких ступенек, видимо это отголоски архитектурных решений строителей-византийцев заимствующих идеи древних греков. Далее устремлялись ввысь широкие колонны. Такое ощущение, будто я вхожу в советский дворец культуры. Это сравнение меня позабавило и вызвало ухмылку. Мои же спутники, за исключением Радомысла, осматривали дворец широко раскрытыми глазами. Только дядя, уже неоднократно повидавший здешние достопримечательности, сохранил невозмутимое выражение лица.
Мы вошли в широкое помещение дворца. Высокий потолок терялся над нашими головами. Резные украшения греческих узоров сплетались с восточными орнаментами. И это, наверное, самое удивительное. Смешение культур востока и запада гармонично сосуществовало в барельефах, узорах и иных украшениях дворца.
Нас встретил низкий бородач в тюрбане и широком халате. Он поприветствовал нас, поклонился и проводил в «зал приемов». Именно так он обозвал следующую комнату. Но, я думаю, он ошибся. Это был не зал, а залище. Гигантизм, которым выделяется этот дворец, будто заставляет прислушиваться к психологическим теориям старика Фрейда, который утверждал о возникновении стремления к большому, при наличии малюсенького, всем известного, органа. По крайней мере, его теории я именно так воспринимал. У меня снова выползла улыбка. Мое настроение заставляет дядю коситься в мою сторону. Что поделать? Больная фантазия у царя Гардарики.