Ларс Свендсен как тип современного философа

Арк Аркадий

Итак, основной смысл философии заключается в служении на благо человечества, то есть способствовать улучшению качества жизни человека. Делать эту жизнь осмысленней, осознанней, как верно пишет Свендсен. И долг каждого философа, именно долг, а не желание, делать философию полезной для человечества. Иначе философия лишится смысла.

Книга Свендсена меня тем и заинтересовала, что он ратует именно за деятельную философию, и в этом он безусловно прав. Вот только он не совсем понимает, в чём должна заключаться эта деятельность. А непонимание это происходит как раз из-за отсутствия четкого представления сущности философии, её предмета, а также

её сути, смысла, задачи и цели.

5. Цель философии

Теперь посмотрим, как Свендсен определяет основную цель философии. Тут у Свендсена дела идут чуть лучше, но тоже без особого успеха. Выше я уже показывал, что Свендсен всё же пытается определить цель философии, он пишет:

«Всякая философия содержит в себе – или, по крайней мере, подразумевает – некое понимание сущности и целей философии».

О сущности философии я уже писал: хотя Свендсен и понимает, что она должна быть, но так и не может определить её, поэтому начинает даже сомневаться в том, есть ли она вообще.

Но теперь давайте посмотрим, как он в своей книге определяет цель философии. Например, у него проскальзывают такие мысли:

«Признание, что существуют ненаучные формы знания, играет ключевую роль в понимании целей и возможностей философии».

Тут можно немного поразмышлять.

Во-первых, употребление слова «цель» во множественном числе, даёт понять, что Свендсен имеет ввиду все цели, то есть, и основную, и второстепенные. Но где-же представление этих целей читателю? В книге ответа нет.

Во-вторых, автор утверждает, что признание существования ненаучных форм знания, играет ключевую роль в понимании целей философии. Допустим, это так. Но каким образом наличие ненаучных форм знания играет ключевую роль в понимании целей философии? Автор опять не отвечает. И почему именно ключевую?

В-третьих, само словосочетание «ненаучные формы знания» в определённой степени двусмысленно. В данном месте книги Свендсен рассуждает о религии. Конечно, религия относится к ненаучным формам знания. Но тут нужно быть очень осторожным, чтобы не признать знанием веру, заблуждения, предположения или даже интуицию. Допустим, один человек знает, что на облаке сидит бог, другой знает, что его там нет. Казалось бы, у обоих есть знания. Однако в действительности знания есть только у второго, а у первого – заблуждения!

Безусловно, все представления о мире, о действительности, о человеке, выходящие за рамки науки, относятся к категории ненаучного знания. Это так. Но надо понимать, что это лишь категориальная характеристика. В неё вполне может войти и научное знание, которое позднее было опровергнуто и перешло в раздел заблуждений. Ведь заблуждаться может каждый человек, в том числе и учёный. Кроме того, в философии тоже предостаточно «ненаучных форм знания», и их тем больше, чем сильнее философы хотят отстранить философию от науки.

Именно поэтому не стоит ненаучную веру, суеверия, заблуждения, предположения, фантазию, интуицию и т.п. называть «знанием», даже если всё это и входит в категорию «ненаучных форм знания».

Ведь если вы «знаете», что у вас в ящике стола сидит барабашка, то вы не обладатель знаний, вы просто суеверный невежда, вы заблуждаетесь,

а вовсе не владеете какими-то знаниями. В лучшем случае, вы – фантазёр. В худшем, – вам нужно обратиться к психиатру. Хотя номинально, формально, это ваше заблуждение и относится к категории «ненаучных форм знания». Философы должны понимать эту разницу. Именно поэтому в своей книге «Феномен фиктивной философии» я и пишу о том, что существует фиктивная философия, основанная на «ненаучных знаниях», которая к научной философии не имеет никакого отношения.

Если человек утверждает: «Я знаю!», это ещё не значит, что он действительно владеет знанием. Его «знания» вполне могут основываться на вере или фантазии, или хуже того – на лжи. Такие «знания» имеют свои определённые названия: заблуждение, предположение, ошибка, то есть – незнание! Потому что ошибочное знание – это незнание! За ошибки в школах ставят двойки. А ведь двоечник тоже может заявить, что у него есть «ненаучное знание», будто дважды два – пятнадцать. Как быть с этим?

Философы должны понимать, что в действительности «ненаучных форм знания» не существует, как и рыбы второй свежести! Есть знания и есть заблуждения. Но категориально, формально мы, конечно, различаем «ненаучные формы знания» от строго научных, имея ввиду именно современную науку. На деле же всё обстоит несколько иначе.

Например, обыденное знание формально относится к категории «ненаучных форм знания». И это понятно. Но в действительности вся обыденная жизнь пропитана результатами научного знания. Человек с младенчества пользуется плодами науки и приобретает знания, которые когда-то были научно опробованы на практике, а уж потом вошли в повседневную жизнь. Даже такая обыденная вещь, как телевизор, – это результат научной деятельности. И если малыш сам умеет включать телевизор, то это уже результат именно научных знаний, хотя относится это к обыденным знаниям, или «ненаучной форме знания». Вот если бы малыш, или взрослый взялись включать телевизор при помощи волшебных слов или мыслей, вот тогда их «знания» действительно имели бы ненаучную форму. Хотя уже сегодня есть телевизоры, которые можно включать голосом или хлопком в ладоши. Просто волшебство! :))

Философ должен понимать, что наука – это не только сегодняшние академические дисциплины. Наука – это гораздо шире. Вся наша жизнь пропитана науками. По сути любая человеческая деятельность – это результат развития той или иной науки. Это сегодня науками считается только то, что рождается в институтах и академиях. Но любая наука имеет свои корни в опыте, в обыденной жизни. Поэтому обыденное знание во многом тоже основано на результатах науки. И только тогда, когда оно ей противоречит, – оно является ненаучной формой, заблуждением. Но формально, как я уже говорил, оно всё же относится к категории ненаучных форм знания, так же, как и искусство с религией.

Вопрос здесь вызывает только философия, которую многие философы также относят к категории «ненаучных форм знания», что весьма и весьма спорно. Фактически это имеет место быть, но по сути этого быть не должно. Происходит же это из-за дискредитации философии, одну из причин которой ярко показывает Свендсен в своей книге: внутреннюю причину, рождающуюся в академических кругах. Но об этом речь пойдёт ниже.

Итак, посмотрим, как же Свендсен определяет цель философии. Ещё одно упоминание о цели философии, которое встречается у него в рассуждениях о континентальной и аналитической философиях: