Ласка сумрака
Шрифт:
– Какая разница, из-за чего ее изгнали? – пожал плечами Рис.
– Может быть, никакой, – ответил Дойл, – а может быть, очень большая. Мы не узнаем, пока не спросим.
Я моргнула.
– Спросим? То есть зададим прямой вопрос без разрешения спрашивать что-то настолько личное?
Он кивнул.
– Ты – сидхе, но частично ты человек. Ты можешь спросить, когда нам это непозволительно.
– У меня не настолько плохие манеры, чтобы задавать личные вопросы прямо с порога, – оскорбилась я.
– Мы знаем, что ты хорошо воспитана, Мередит, но Мэви Рид этого не знает.
Я уставилась на него. Пальцы Холода поглаживали костяшки моих пальцев
– Ты говоришь, что мне нужно притвориться невоспитанной?
– Я говорю, что мы должны использовать все оружие, которое есть в нашем арсенале. Твоя смешанная наследственность сегодня определенно может быть преимуществом.
– Это почти то же самое, что ложь, Дойл, – сказала я.
– Почти, – согласился он, и характерная ухмылочка искривила его губы. – Сидхе никогда не лгут, Мередит, но затемнять правду – наша давняя и почитаемая забава.
– Мне это хорошо известно, – заметила я. Сарказма в моем голосе хватило, чтобы заполнить машину до краев.
Его улыбка сверкнула внезапной белизной на темном лице.
– Как и всем нам, принцесса, как всем нам.
– Я не думаю, что риск оправдан, – настаивал Рис.
Я качнула головой:
– Мы уже обсуждали это, Рис. Я считаю, что рискнуть стоит. – Я взглянула на Холода. – А ты как думаешь?
Он повернулся к Дойлу:
– Как считаешь ты? Я не стал бы рисковать безопасностью Мередит ни по какому поводу, но нам крайне нужны союзники, а сидхе, изгнанная из страны фейри столетие назад, может отважиться на многое, лишь бы вернуться.
– Ты полагаешь, что Мэви захочет помочь Мередит стать королевой. – Дойл произнес это с полувопросительной-полуутвердительной интонацией.
– Если Мередит станет королевой, она может предложить Мэви возвращение в волшебную страну. Я не думаю, что Таранис рискнет начать всеобщую войну из-за одной вернувшейся изгнанницы.
– Ты действительно считаешь, что аристократка из Благого Двора захочет перейти к Неблагому Двору? – спросила я.
Холод посмотрел на меня.
– Какие бы предубеждения ни питала когда-то Мэви Рид к неблагим, она уже сотню лет живет без прикосновений фейри. – Он поднял мою ладонь к губам и поцеловал кончики пальцев, согрев каждый из них своим дыханием перед тем, как поцеловать. У меня по телу забегали мурашки. Он заговорил, почти касаясь губами моей кожи: – Я знаю, что это такое, когда ты жаждешь прикосновений другого сидхе, а тебе отказано в этом. Но у меня по крайней мере был двор и вся волшебная страна в утешение. Я не в состоянии вообразить ее одиночество на протяжении всех этих лет.
Последние слова он прошептал. Его глаза потемнели до оттенка дождевых туч.
Мне пришлось сделать усилие, но я смогла перенести внимание с Холода на Дойла.
– Ты думаешь, он прав? Она ищет способ вернуться к фейри?
Дойл пожал плечами, кожаный пиджак на нем скрипнул.
– Кто может знать наверняка? Но знаю, что после вековой изоляции я бы точно искал такой способ.
Я кивнула.
– Значит, мы все согласны. Входим.
– Мы не все согласны, – заявил Рис. – Я – против.
– Прекрасно, ты – против, но ты в меньшинстве.
– Если с нами там стрясется что-нибудь ужасное, я скажу, что я вас предупреждал.
Я кивнула:
– Если мы проживем достаточно долго, чтобы ты успел это сказать.
– Клянусь Богиней, если мы умрем так быстро, мой призрак станет тебя преследовать.
– Если там есть что-то, что может убить тебя,
Он нахмурился: я это видела даже через фальшивую растительность на его лице.
– Такие соображения не успокаивают, Мерри. Ну совсем не успокаивают.
Но он повернулся лицом к большим воротам и высунулся в открытое окошко, чтобы нажать кнопку интеркома и сообщить о нашем прибытии. Хотя я могла поклясться, что она уже знала об этом. У нее было сорок лет, чтобы пронизать чарами эту местность. Конхенн, богиня красоты и очарования, знала, что мы здесь.
Глава 7
Этан Кейн не был так высок, каким казался на вид. На самом деле он был одного роста с Рисом, но казался выше, словно занимал больше места, и с физическими размерами это никак не было связано. У него была короткая стрижка, волосы темные, почти черные – и все же не совсем черные. Очки без оправы были на его лице почти незаметны. Этан вполне мог быть красивым – широкоплечий, спортивный, мужественно-резкие черты лица, ямочка на подбородке, светло-карие глаза за очками окаймлены длинными ресницами. Одежду он шил на заказ, так что вполне соответствовал по имиджу звездам, с которыми обычно общался. Все ему было к лицу – кроме него самого. У него всегда был такой вид, будто он чего-то сильно не одобряет, и это кислое выражение убивало всю его привлекательность.
Он стоял, положив одну руку на запястье другой, широко расставив ноги и чуть раскачиваясь, перед большими двустворчатыми дверями дома Мэви Рид. А мы стояли у подножия мраморной лестницы, которая вела к этим дверям. Люди Этана выстроились вдоль изящной дуги белых колонн, поддерживавших крышу узкого портика. Портика, потому как вряд ли эту архитектурную деталь можно было назвать верандой: он был большим и внушительным, но в нем не хватило бы места, чтобы поставить садовые стулья и пить чай со льдом в жаркие летние вечера. Портик служил для украшения, не для жизни.
Четверо мужчин, явно наемные бойцы, встали между нами и Этаном – и дверью, конечно. Одного я узнала. Максу Корбину было под пятьдесят. Большую часть своей сознательной жизни он работал телохранителем в Голливуде. Он был на дюйм ниже шести футов [6] и сложен на манер шкафа: сплошные прямые углы, включая огромные костистые руки. Довольно длинные седые волосы выглядели подстриженными стильно, на пике моды, но Макс не менял свою прическу лет сорок. Нос ему ломали достаточно часто, чтобы свернуть его на сторону и слегка расплющить. Макс, конечно, мог бы загнать свой костюм от-кутюр и оплатить пластическую операцию, но считал, что такой нос придает ему вид крутого парня. И не ошибался.
6
180 см.
– Привет, Макс, – поздоровалась я.
Он кивнул мне:
– Здравствуйте, миз Джентри. Или я должен сказать: «Принцесса Мередит»?
– «Миз Джентри» – вполне мой размер.
Он улыбнулся, блеснув глазами, но тут голос Этана прервал наш обмен репликами, и к Максу вернулся обычный ничего не выражающий взгляд телохранителя. Взгляд, который говорит: мы ничего не видим и ничего не помним, но замечаем все и отреагируем в мгновение ока. Ваши секреты с нами в полной безопасности, как и ваши тела. Телохранитель, склонный поболтать с прессой или с кем бы то ни было, в Голливуде не задержится.