Lastfata
Шрифт:
Аодхэн заложил руки за спину.
– Разве мне нельзя с ним общаться? Я думала, запрет распространяется лишь на Эша.
Заклинатель нахмурился.
– Запретить я не в праве, - медленно произнес он. – Доброй ночи.
И развернувшиcь, удалился.
Я похлопала глазами, глядя вслед профессору. Нет, все-таки я никогда не пойму, что у него на уме!
Захлопнула дверь, прошла к столу и ахнула. Вдоль стены тянулся серебристый хвост. Листик не сбежал , а просто стал невидимым!
– Эй, что с тобой? – обеспокоенно присела я
– Похоже, ты боишься профессора, так? – пробормотала я, отодвинувшись от Листика. Питомец рыкнул и все-таки исчез. Хотя, может, снова где-то затаился, кто его знает?
Умывшись и переодевшись, я присела возле стола. Со стен манили рисунки, и я оглянулась неуверенно. Проваливаться в чужие воспоминания – страшновато. Я не контролирую происходящее и не знаю, как вернуться. Но пока это единственный путь хоть что-то понять о lastfata. Поэтому прочь сомнения, надо действовать.
Решительно пригладила волосы и всмотрелась в одну из картин. Ну и что тут у нас?
– Надо же, сгоревший oт паутины мостик! – узнала я место в ВСА. – А вот этого я что-то не припоминаю… Интересно… Это каток? Точно, каток!
И фонарики, развешанные на деревьях, и ажурная скамейка с пледом, и глиняная кружка с чаем… И пар от напитка, который двигается на оживающем и втягивающем меня в прошлое рисунке…
– Иди к нам! – Камелия рассмеялась и махнула рукой. На девушке короткий пушистый полушубок, вязаная шапка,из-под которой выбились прядки, клетчатая юбка, шерстяные чулки и белые коньки. Полозья сверкают так, что бoльно глазам. И сердце останавливается каждый раз, когда тонкая фигурка взлетает в вихре рассыпающихся снежных осколков, закручивается в воздухе и изящно приземляется на лед. Камелия невероятно искусна в таких прыжках. Мелькают знакомые лица… Джон, Вильям, делия… И многие смотрят на танцующую северянку с восхищением.
Особенно лекс. Мой лучший друг.
– Иди!
Я качнул головой, сжал кружку, пытаясь отогреть руки. Надо купить перчатки, снова замерз… Мысль тоже кольнула холодом. Последнее время это случается постоянно…
– Гром и Молния!
Мы с Алексом дружно кривимся от глупых прозвищ. И кому только пришло это в голову? Я – Гром. Долго молчу , а потом оглушаю раскатом. Алекс – Молния. Быстрый, горячий, ослепляющий…
Смешно, но в нелепых словечках есть доля истины. Но это не значит, что мне она нравится. Отошел к бортику, по своей привычке наблюдая жизнь со стороны. Мне хочется уйти. Но я не могу…
Стою и смотрю, как Алекс кружит Камелию. ба смеются. Внешне они удивительно гармоничная пара. Мой друг увлечен. Всерьез увлечен. Я никогда не видел его таким. Даже скромная родословная Камелии и то, что она - случайница, Алекса уже не останавливает.
Меня трясет. Я замерз.
Надо уйти…
– Тебе не нравится каток?
Почему она здесь? В свете идиотских фонариков, развешенных гроздьями вокруг катка, ее серые глаза кажутся разноцветными. Я не хочу смотреть в
– Не нравится?
– Нет, – я грублю, я хочу, чтобы она ушла. Алекс хмурится.
Камелия облизывает губы и задумчиво прикусывает нижнюю. Она часто так делает, когда теряется или боится. Я знаю.
– Ками, отстань от него. К сожалению, мой друг не любит веселиться, живым людям он предпочитает книги. Всегда таким был! Пойдем, научишь меня этому повороту… На севере все девчонки такие искусные в... танцах? – Алекс смеется, но смотрит напряженно.
Девушка кусает губы и по–прежнему стоит рядом.
– Камелия, ты слышишь?
– Иди, - произносят мои губы.
– Вам было весело.
– Тебе лишь кажется… – чуть слышно произносит она, глядя ме в глаза. И решительно встряхивается.
– Нам надо поговорить. То, что происходит… То, что случилось…
– Замолчи.
Алекс снова рядом,тянет девушку в центр катка, что-то говорит.
Я отворачиваюсь. Ухожу в темноту, за грань подсвеченного фонарями льда и чужого веселья.
Меня догоняют легкие шаги. Я слышу их, но не оборачиваюсь.
– Постой! – она смотрит растерянно. – Поговори со мной. Объясни!
Усмехаюсь. О , если ты узнаешь… Если ты только узнаешь правду! Девочка, загадывающая желания на падающие звезды, собирающая льдинки, чтобы узнать имя суженного, верящая в своих ледяных духов и полярных богов. Если ты узнаешь правду…
Как много чувств. Они обрушиваются сверху и сжимают грудь. Выбивают воздух, сдавливают горло! Слишком много!
– Не ходи за мнoй! – я почти рычу.
– Оставь меня в покое! Ты мне не нуа, ясно?
– Но…
– Мы разные, Ками. У таких, как мы, не бывает будущего. Пора тебе это понять!
– Но как же…
– Я просто развлекался. Вот и все.
Отворачиваюсь от пасмурных глаз, в которых блестят слезы. Или снова лишь отражения фонарей…
Засовываю руки в карманы и иду прочь. Шагов за спиной больше нет…
…Темнота… Провал… И...
Полутемная комната. Мягкий свет из-под розового абажура лампы…
Глаза. Серые, словно лед. Бесконечные. С расширенными зрачками. Камелия Янсон. Чуть отклоняюсь и вижу – нос, губы. Пятна румянца на щеках. Руки гладят узкую спину. Потом передвигаются вперед и прикасаются к застежке на жакете. В голове так шумит… Ощущаю себя совсем хмельным и счастливым…
И…
Надо же, какие раньше в академии были жакеты… длинные, с пышными рукавами. Сейчас лучше и красивее. И застежки удобнее.
Что???
Понимание шарахнуло молнией по голове. Тот, в чьем теле я была, медленно стягивал одежду с алеющей и кусающей губы девушки.
Да они же… О-о-о, нет! Я не хочу на это смотреть! Только не это! Мне надо вернуться обратно! Немедленно! Я не перенесу , если стану наблюдателем ЭТОГО!
…свалилась на пол и с облегчением уставилась в потолок своей комнаты. Слава святому ердиону и отцам-основателям! Я вернулась!