"Ласточки" над фронтом
Шрифт:
– Первое время мне пришлось особенно трудно, - рассказывала Татьяна, летать в ночных условиях я не могла, не было налета, и приходилось летать днем, что было гораздо опаснее... Как-то получила задание отвезти офицера 14-й воздушной армии в Малую Вишеру, а затем лететь за другим в Боровичи. В Малую Вишеру добралась благополучно, оттуда прилетела на аэродром подскока на станции Турга. Лететь дальше было невозможно из-за плотной низкой облачности - казалось, облака ползут по самым верхушкам елей. Взлетела ничего не видно. Снова села в Турге. Сижу на КП и чуть не плачу с досады не могу ведь задания выполнить! Тут
– Каких только случаев не было, - продолжала Таня. - Были и такие, что вспоминаются со смехом. Однажды везла офицера-пехотинца в его часть на передний рубеж. Пролетели, наверно, с половину пути, а он вдруг кричит: "Ты куда меня везешь? Ты меня к фрицам везешь?!" Я ему объясняю, где мы находимся, какой курс, а он и слушать не хочет. Наставил на меня пистолет: "Сажай самолет!" Пришлось приземлиться у какой-то деревни. Подбежали к нам женщины деревенские, спрашиваю: "Немцы у вас есть тут?" "Нет, - говорят, слава богу, не дошли до нас..." Взлетела, ни слова не говоря. Прилетела на свой аэродром злая до предела. "Товарищ майор, - обращаюсь к командиру, если кто так боится фрицев и своим не верит, то пусть лучше пешком ходит. А я рисковать машиной не хочу..." Ну, такой случай, конечно, редкость. А трудно мне еще приходилось от того, что была я одна девушка в эскадрилье и летчики-мужчины относились поначалу недоверчиво ко мне: не женское, мол, дело, не по силам девчонке. Но шли дни. С каждым полетом прибавлялось опыта, уверенности в своих силах.
* * *
За первые три месяца пребывания в 120-й авиаэскадрилье Татьяна Осокина выполнила сто боевых вылетов без единой аварии. Осокиной было присвоено офицерское звание младший лейтенант.
Через несколько дней Осокину вызвал командир авиаэскадрильи. Выслушав рапорт, подозвал к столу, развернул топографическую карту.
– Здесь, - остро отточенный карандаш отметил точку на карте, сражается Н-ская воинская часть. Противник яростно, жестоко атакует ее. Нужно срочно доставить в штаб части оперативный документ. Выполнить это важное дело поручаю вам. Долететь не сумеете - пешком идите, но пакет вручите во что бы то ни стало. Ясно, товарищ младший лейтенант?
– Так точно, товарищ майор!
Щелкнул замок сейфа. Майор достал пакет и протянул его Тане.
Стылая осенняя изморось окутала летчицу, как только она вышла от командира. Зябко передергивая плечами, Татьяна вместе со штурманом Николаем Теплинским поспешила к самолету.
Через полтора часа полета по маршруту в белесой дымке впереди показались размытые очертания древних башен Новгорода.
– Командир, до конечного пункта осталось шестьдесят километров, сказал Теплинский, сверяя с картой маршрут. - Только бы погода не подвела.
– Да, погода нас не балует, - вглядываясь в подозрительную дымку впереди по курсу, ответила летчица.
Через несколько минут туман стоял уже сплошной стеной. Обойти его не удалось.
– Заберемся до потолка, может быть, на высоте чисто!
Но и на предельной высоте не было
За успешное выполнение ответственного задания летчица была награждена орденом Красной Звезды.
Декабрь сорок второго года. До победного мая сорок пятого еще было два с половиной нелегких военных года. Всем нам предстояло шагать по фронтовым дорогам, вновь и вновь сдавать экзамены на мужество, волю и терпение. Кроме этих бесконечных экзаменов на долю Тани выпало еще одно испытание - особое, счастливое и трудное одновременно, потому что на фронте даже счастье было нелегким... Таня встретила свою любовь.
Это случилось совсем просто, а запомнилось навсегда. А дело было так. Заходя на посадку, младший лейтенант Осокина заметила в синей глубине неба приближающиеся с запада черные точки "Немцы летят) - подумала Таня и, круто скользнув вниз, приземлила свой По-2 на самой кромке летного поля и стала заруливать к укрытию. Шасси увязли - только вчера прошел сильный, похожий на летний, дождь, земля размокла. А над аэродромом уже зло гудели несколько "юнкерсов ", прорвавшихся сквозь огонь наших зениток.
Татьяна прибавила газу, но самолет не двигался. На другом конце аэродрома раздался взрыв, в небо взметнулся столб огня и дыма. От леса к самолету бежал офицер, грозя летчице кулаком.
– Вы что? В укрытие! Сейчас же в укрытие! Самолет и новый построить можно, а головы запасные нигде не выпускают, - с мягким украинским акцентом выговаривал он Тане, а сам тянул ее за руку к ближайшему укрытию. - Эх, девчонки, девчонки, ну место ли вам на фронте!
Эта случайная встреча на маленьком фронтовом аэродроме навсегда определила судьбы летчицы Татьяны Осокиной и замполите 703-го штурмового авиаполка Сергея Александровича Жгуна.
Вскоре Таню по ее просьбе перевели в 703-й штурмовой авиаполк. Она продолжала летать на стареньком, латаном-перелатаном По-2 на спецзадания, обеспечивала связь штаба фронта с подчиненными штабами, выполняла и другие ответственные и нелегкие задания. А под сердцем билась уже новая жизнь, и душа полнилась счастьем от близости родного человека, счастьем предстоящего материнства.
Сын родился на фронте и первые месяцы "воевал" вместе с мамой и папой. Он принес с собою столько беспокойства и столько радости, такую нежность и тепло! Маленького Леньку любил весь полк. Боевые друзья по очереди дежурили в землянке, нянчили мальчика. Трудные, счастливые месяцы.
Каждый день приносил молодым родителям что-то новое. Мальчишка рос не по дням, в по часам. Таня, полная чувства к сыну, с горечью понимала, что не место ребенку на фронте. Не раз начинал этот нелегкий разговор и Сергей.
– Танюша, тебе надо уезжать! Леньку растить и ждать меня с победой...
– Нет, Сережа, нет, не могу я в тыл отправляться, здесь мое место, только здесь...
Когда сыну исполнилось шесть месяцев, его отправили в тыл. Он рос в Доме ребенка, а лотом у Таниной сестры, ждал возвращения матери и отца с победой. И дождался! Но до этого счастливого дня было еще далеко.