"Ласточки" над фронтом
Шрифт:
Я влюблена в наших подруг, мне и теперь кажется, что я не встречала такого сплоченного коллектива, такого дружного и верного..."
Мы воевали, и, казалось, все мысли, все силы наши отданы были боевой работе. Но чем ближе приближалась победа, тем больше мечтали мы о мирной жизни, - кем станем в той ясной и солнечной жизни.
Катя мечтала о том, как она будет учиться, мечтала о тишине читальных залов, о том, как жадно будет зачитываться книгами, каждый день открывая что-то новое. И эти дни пришли. Осенью 1945 года штурман бомбардировочной авиации гвардии старшина Екатерина Меснянкина стала
Здесь, в институте, Катя встретила и свою судьбу - тоже студента, а в недавнем прошлом артиллериста-зенитчика. Друзья шутили, что Шипов подбил себе жену в воздухе...
Промчались годы учебы. Инженер-технолог Екатерина Филипповна Шипова-Меснянкина получила направление в Новосибирск, на "Сибсельмаш". Кажется, вчера все это было: в новеньком сатиновом халатике пришла она на завод, волновалась, как справится с новыми обязанностями. Работала, постигала тайны профессии. Заслужила признание людей труда. Работа стала главной в ее жизни. Часто и вечерами задерживалась в цеху: вместе с другими специалистами разрабатывала новые способы технологии.
Да, как будто все это было только вчера, а вот уже более четверти века трудятся на "Сибсельмаше" супруги Шиповы - Александр Алексеевич главным технологом завода, Екатерина Филипповна старшим инженером-технологом в конструкторском отделе. Ее хорошо знают на предприятии, уважают за принципиальность и честность, за чуткость и внимание к людям.
Ранним утром спешит к проходной подтянутая, миловидная женщина, торопится, на ходу без конца кивая таким знакомым, таким родным лицам пожилым и совсем юным, - весело щебечущим станочницам и озабоченным мастерам. "С добрым утром, - слышит она в ответ, - с добрым утром, Екатерина Филипповна!"
"Всех наших помню и люблю..."
Маленькая тоненькая девочка в цветастом платьице стремительно и легко бежит по аэродромному тюлю и радостно машет кому-то рукой.
– Откуда это у нас тринадцатилетняя девочка появилась? - недоумевает кто-то.
– Девочка? Да это же Раечка Орлова, не узнаешь?
Всего несколько дней назад в саду под цветущими магнолиями мы отметили День Победы, такой долгожданный день. Ночью Раю разбудила Вера Князева:
– Рая! Раечка! Вставай, стреляют!
Подруги выглянули в окно и увидели, что стреляют наши девушки, первыми услышавшие весть об окончании войны и устроившие салют в честь Победы...
И вот промчалось несколько мирных дней, и наши девушки словно переродились. Когда сняли форму, все разом похорошели, помолодели. И уже не верится, что это те самые девушки-воины, девушки-солдаты, которые вчера еще шагали нелегкими дорогами войны, своим ратным трудом приближая час Победы. А черноглазая худенькая Раечка в своем пестром платьице выглядит совсем школьницей.
– Буду рекомендовать тебя на комсомольскую работу в армию, - сказала ей комсорг полка Саша Хорошилова. - Как сама-то на это смотришь?
– Не сердись, Саша, но я хочу демобилизоваться. Война кончилась,
В числе первых Орлова демобилизовалась. Вернулась в Москву, стала работать в школе и одновременно учиться в педагогическом институте. И после его окончания в 1951 году продолжала работать учителем географии в своей родной школе, той самой, где когда-то училась сама.
Всю жизнь учитель, человек самой мирной профессии, Рая действительно меньше чем кто-либо была военным человеком: маленькая, хрупкая, очень нежная и деликатная. Но это не мешало ей быть добросовестным воином. О своем ратном труде она вспоминает с присущей ей скромностью - буднично, просто. "Я мало написала о своей работе. Это работа обычного механика. Каждую ночь на старте. Подготовка к полету, проверка, исправления. Агрегаты размещались начиная от кабины штурмана и по всему гаргроту, в приборной доске, под сиденьем. По этой специальности я была одна, и специальность для меня новая, но работала я нормально. Отказов не было. За что и удостоена медали "За боевые заслуги". Всегда была в передовых командах и на подскоках".
Вспоминается такой случай. Под руководством начальника штаба полка Ирины Ракобольской группа наземных специалистов выехала на полуторке в Шарлотенвердер, чтобы подготовить площадку и встретить самолеты. Эта была первая наша точка в Восточной Пруссии.
Добирались довольно долго. Приехали - населения в Шарлотенвердере не оказалось. Ракобольская сказала:
– Летный состав поселим в имении, а техники могут устраиваться в домах.
Но девушкам не хотелось разделяться в эту первую ночь - было тревожно и неуютно. Наземная команда была невелика, где-то рядом прятались местные жители, чувствовалось, что они совсем недавно покинули свои дома. Решили ночевать все вместе в имении. Спали плохо. Утром пошли посмотреть, как живут немцы.
Стали осматривать дома. Зашли в один - и вдруг слышат резкий, громкий и непривычный крик. Испугались от неожиданности. А потом увидели: на двери сарайчика сидит какая-то большая незнакомая птица. Расхохотались над своим испугом, но тут из подпола появилась фигура в одежде немецкого офицера. Это была Катя Бройко, решившая напугать товарищей. Крепко досталось ей от перенервничавших подруг.
Прошли еще несколько домов и встретили заместителя командира полка по летной части Серафиму Амосову и штурмана полка Ларису Розанову.
– Товарищи, не расходиться! Всем собраться в одном месте! - приказала Амосова.
В первый момент, увидев Амосову и Розанову в Шарлотенвердере, Рая удивилась. "Как они здесь очутились, ведь их не было в передовой наземной команде?" Оказалось, что гитлеровцы вырвались из котла и крупным отрядом двигаются в направлении к Шарлотенвердеру. В труднейших метеоусловиях Амосова с Розановой прилетели к наземникам, чтобы предупредить их об опасности.
– Всем быстро к машине! - скомандовала начштаба Ирина Ракобольская. Надо решать: поедем к передовой или в полк? В полк опаснее. Точное направление движения гитлеровцев неизвестно.