Ласточки
Шрифт:
– Чем кормит тебя мисс Ффрост? – рассмеялась Плам.
– Это все слойки на ланч! Я жить не могу без ванильного заварного крема, – покраснела Мадди. – Придется поголодать после Рождества.
Она примерила еще два: золотистое ламе и красный атлас, который выглядел на ней немного кричаще. Нет, бирюзовое – лучший выбор, и оно стоило каждого потраченного пенни!
Плам вспомнила, как купила бирюзовое бархатное платье в «Харродз» во время войны. На то первое кошмарное Рождество. Теперь она снова собирается испортить праздник дурными новостями.
– Из вашей дочери вышла бы идеальная модель. Высокая и так прямо держится! Переделки будут совсем незначительные. Она учится?
– Да, в Лидсе. «Йоркшир ледиз колледж».
– Ах, да, пансион благородных девиц?
– Нет, потогонная мастерская, которую почему-то называют секретарским колледжем. Ногти сломаны от постоянного стучания по клавишам, но мне там нравится, и я рада, что приехала.
– Надеемся снова увидеть вас, юная леди. С вашим ростом любое платье хорошо сидит!
– Но не по таким ценам, – прошептала Мадди на ухо Плам перед тем, как нырнуть в примерочную.
– Вы немного располнели, но для модели это даже хорошо. Мы всегда ищем красивых девушек, вроде вас.
– Боюсь, Мадлен слишком много работает! Она, скорее, «Хорс энд хаунд», чем «Вог», – улыбнулась Плам, удивленная столь живым интересом женщины к Мадди. Она никогда не думала, что у Мадди хорошая фигура, но та действительно округлилась, поправилась, и это ей очень шло.
– Ах, Мадлен! Даже имя, как у модели, французское и очень романтичное.
Возможно, продавщица просто льстит, довольная выгодной продажей, да еще в дождливый день. А может, и нет! Мадди – модель? Какой смех!
Глория заворачивала подарок для Мадди в оберточную бумагу с узором из рождественских елей и звезд. Она целый день развлекала ребятишек Ганнов, обрезая на кухонном столе края старой оберточной бумаги, чтобы получалась новая. Так они делали в «Олд Вик». Ей полагалось несколько дней отпуска, но вряд ли ей обрадуются на Пил-стрит.
Сид проведет Рождество на ферме Алана. У миссис Ганн сильно повысилось давление, и ей прописали постельный режим. Ганны хотели, чтобы Глория осталась на праздники, но она жаждала перемен: похода с Майки на рождественское представление, прогулки по магазинам. А вдруг удастся что-то купить подешевле!
В доме доктора творился хаос: возбужденные дети все сметали на своем пути. Но она была добра к ним. Никогда не злилась. Позволяла вытворять все, что угодно, но всегда знала, как положить этому конец.
Мадди ходила по городу с таким мрачным лицом, как дождевая туча, и почти все время проводила на Древе Победы, как сопливая корова. Иногда Глории казалось, что у нее не все в порядке с головой. Каждый день она объезжала поля верхом на Монти, а когда бы Глория ни
Что-то случилось в Бруклине или колледже. Как можно ныть и плакать, имея такое роскошное платье, наверняка стоившее двухмесячного жалованья Глории! В сравнении с ним ее выходной наряд казался самоделкой, легко мнущейся дешевкой с убогой отделкой. Но для Сауэртуайта новое платье Мадди слишком роскошно.
Разумеется, это дорогой Дитер испортил подруге Рождество! Она видела письмо, которое тот ей прислал: всего несколько строчек и ни носового платочка в подарок! Всякому понятно, что этот роман зашел в тупик, так что, возможно, она придет в себя и поедет в город, встретится со своими богатенькими подругами Каро, Пинки и Беллой и закадрит одного из их братьев. Эта компания живет в другом мире. Они не беспокоятся насчет талонов на корсеты или чулки, не думают о том, куда исчезает на ночь мать, после того, как вышла со швейной фабрики. Снимает, должно быть, парней, которым в матери годится!
Мардж никогда не станет учиться на собственных ошибках!
Глория вздохнула. Зато у нее есть мама, а это куда больше, чем имеет бедная Мадди. О черт! Она совсем забыла! Ведь именно под Рождество она осиротела! Бедняга, неудивительно, что она выглядит такой несчастной и измотанной!
В руке Глории блестел подарок. Она купила его на рынке в Лидсе: металлическая рамка для фотографий, подержанная, правда, но украшенная чеканными тюльпанами и нарциссами. Пусть Мадди поставит ее в своем временном жилище, но Глория надеялась, что она не использует рамку, чтобы вставить в нее фото Дитера Шульте.
Стоя наверху, Мадди слышала, как в холле ссорятся дядя с теткой. Дядя Джеральд грозил жене пальцем.
– Немедленно остановись! – цедил он с холодным упреком. – С чего тебе взбрело в голову выложить это маме прямо сейчас?
– Но иначе нельзя… мы годами держали все в тайне. Я больше не желаю притворяться, Джерри! С меня довольно! Скажи ей сам… finito [42] … какой смысл тянуть дальше?
Тетя Плам вертела в руке ветку плюща, пытаясь ее приладить, но наконец раздраженно бросила ее на пол.
42
Конец (лат.).
– Смысл в том, что, пока мама с нами, я не сделаю ничего, способного навлечь позор на имя нашего рода. Я не разведусь с тобой. Этот стыд и огласка в газетах убьют ее! Ты же знаешь, что, она привыкла быть первой в здешнем обществе. Будем жить, как жили. Ты вполне можешь остаться здесь, – объявил дядя Джеральд.
– Спасибо, ты очень добр. Значит, ты не собираешься избавиться от меня под шумок? Не пойму, почему я должна оставаться в этом пустом сарае.
– О, Прунелла, будь же благоразумной! Не устраивай никаких сцен! Зачем все портить, тем более на Рождество? Ты расстроила маму.