Латышские стрелки в борьбе за советскую власть
Шрифт:
Вскоре после этого южная часть города перешла в руки белых. Красные батареи также попали в руки белых. Около девяти утра флотилия белых заняла порт и высадила десант, который развернул наступление на город в сторону станции.
Около полудня белые захватили возвышенность Верхний Услон, согнав с нее красных в сторону Свияжска, причем в руках белых оказались две красные батареи, из которых они вскоре начали обстреливать гостиницу Щетинкина, кремль, железнодорожную станцию и весь левый берег Волги…
Все свои усилия белые направили на захват города. Около пяти вечера Казань уже была покинута красными войсками…
Овладев
Силы белых не были нам точно известны. По моему мнению, до полудня их участвовало в боях немного, поскольку против нас сражались только десанты, а в их составе едва ли было более двух-трех батальонов. Этим и объяснялось то, что в первой половине дня наступление белых было довольно нерешительным. После полудня действия противника охватили большую территорию и стали более интенсивными.
Несколько вооруженных пароходов направилось вверх по Волге в сторону Свияжска, но неподалеку от железнодорожного моста их подвергли сильному обстрелу и задержали тяжелые орудия 4-го латышского стрелкового полка.
В руки белых переходил один городской квартал за другим, и после пяти вечера штаб Восточного фронта в гостинице Щетинкина оказался окруженным со всех сторон. Подойти к нему близко белые не могли, потому что улицы были перегорожены баррикадами, которые храбро защищали стрелки 5-го латышского полка, имевшие в своем распоряжении несколько пушек. Еще не была окружена северная часть города. Под вечер в окрестностях города появилась кавалерия белых.
Теперь посмотрим, что происходило в центре города. Кремль был хорошо вооружен тяжелой и легкой артиллерией; высота его стен местами превышала две сажени, и взять его штурмом было невозможно. Я решил, что, когда нельзя будет больше держаться в гостинице Щетинкина, штаб перейдет в кремль и будет продолжать обороняться там до тех пор, пока не придут на помощь резервы из Свияжска, куда уже 5 августа был послан исполняющий обязанности начальника штаба с необходимыми инструкциями…
Казань в этот момент играла роль редута, периферия которого замыкалась линией Сарапул – Чистополь – Шихраны – железнодорожный мост через Волгу у Свияжска – Вятские Поляны. В центре, как крепость, стояла Казань, которую надо было защищать до последнего. Главную роль здесь играла не Казань как город, а ее стратегическое значение. С падением Казани мы лишились бы и Свияжского моста через Волгу, а в результате этого берега реки вверх по течению также оказались бы в руках белых, потому что восстание с Ижевского и Боткинского заводов быстро распространилось по всей Вятской губернии и даже охватило Вологду.
Чтобы показать пример другим, я решил при поддержке 5-го латышского стрелкового полка оборонять Казань до последней возможности.
Большие надежды я возлагал на кремль и его гарнизон, особенно на курсантов военного училища и сербский интернациональный батальон; члены Военного совета Восточного фронта утверждали, что сербский батальон будет столь же боеспособным, как латыши.
В течение дня, пока белые еще не появились в городе, из кремля поступали добрые известия. Но под вечер комендант кремля донес, что со стороны реки Казанки наступают белые и что матросы и курсанты военного училища бежали. Затем связь прервалась. Было около семи часов вечера.
В штабе Восточного фронта,
Внизу на улице громыхают пушки, которые отбивают наседающих на штаб белых; стреляют со всех сторон, и кое-кто даже припадает к полу, так как на улице царит адский шум… С нашей стороны ведут огонь оба броневика, обе пушки и все часовые из окон и дверей…
По направлению к станционной улице в 200 шагах от штаба дома уже в руках белых; на чердаках установлены пулеметы; время от времени оттуда и из окон раздаются выстрелы, враги стреляют и бросают ручные гранаты… С другой стороны стреляет артиллерия белых, стремясь разрушить штаб, но попадает в центр города – в театр.
Спокойным голосом, как я делаю это всегда в критические моменты, отдаю различные распоряжения, чтобы не допустить белых слишком близко, чтобы в подходящую минуту мы могли выбраться из штаба и попасть в кремль. С улицы доносят, что оба наших бронеавтомобиля исчезли. Охранять штаб осталось лишь одно тяжелое орудие с двумя артиллеристами, стрелками 5-го латышского полка. До наступления темноты нечего было и думать выбраться из штаба. Эта пушка с двумя артиллеристами более часа защищала штаб против белых. В конце концов и ей пришлось смолкнуть, так как один из этих героев был смертельно ранен и в передней штаба скончался.
О том, что происходило у белых, мы в общем знали довольно хорошо. Время от времени в штаб являлся кто-нибудь из наших разведчиков, и из их донесений нам было ясно, что все позиции за городом, возвышенность Верхний Услон и город давно уже в руках белых. Остатки 5-го латышского стрелкового полка сгруппированы в основном в северной части предместья города, которая еще находилась в наших руках. Помимо этого, в наших руках была только квартира штаба; даже часть гостиницы Щетинкина не была уже нашей, поскольку большая часть штабистов перешла на сторону белых.
Один из разведчиков сообщил, что кремль в наших руках, так как ворота его открыты. Наступала ночь.
Я приказал коменданту конвоя Ремеру (командиру 1-го батальона 5-го латышского стрелкового полка) приготовиться к переходу в кремль.
Как только мы показались на улице, нас обстреляли с крыш и из окон. Мы ответили тем же. Едва нам удалось пройти шагов сто, как мы уже убедились, что перевес на стороне белых. За эти несколько минут боя у нас оказалось уже десятка два раненых. Приходилось возвращаться в штаб и придумывать новый план выхода. Но тут оказалось, что попасть в штаб через те двери, через которые мы вышли, невозможно, потому что они были уже в руках белых; помимо того, белые на руках подтащили поближе к штабу бомбомет, который вовсю обстреливал улицу. Белые сосредоточили против нас огонь со столь близкого расстояния, что каждый лишний момент пребывания на улице мог стать для нас роковым; нам нужно было хоть какое-нибудь убежище.