Латышские стрелки в борьбе за советскую власть
Шрифт:
Я приказал войти в штаб со стороны двора. Как только мы появились во дворе гостиницы Щетинкина, из окон раздались выстрелы… Это были предатели-штабисты. Характерно, что они стреляли из револьверов, высунув руку из окна, а лицо пряча за занавесками, – видимо, на всякий случай… Это были те, кто еще несколько часов назад угодливо гнули спину, не зная, кому придется кланяться завтра…
Пули
Между тем Ремер со стрелками овладел входом в штаб со стороны двора. Мы снова собрались у моего кабинета, где после нашего ухода успели побывать белые.
Первый этаж флигеля, где находился штаб, оставался в руках белых. Наше положение было странным: мы – на втором этаже, а под нами, на первом этаже, – белые, наши враги.
Едва мы вошли, белые потушили у нас свет – мы находились в полной темноте.
На моем столе мы зажгли свечу – вокруг повсюду было темно. Долго в таком положении мы оставаться не могли. Помимо того, нас оставалось лишь человек 80.
Я взял руководство в свои руки. Прежде всего я приказал выгнать на чердак всех жителей ближнего к Воскресенской улице флигеля и забаррикадировать двери. Это было сделано в течение получаса, и наши посты заняли первый и второй этажи.
Затем мы спустились на первый этаж этого флигеля и через двери и окна выбрались на улицу с той стороны, откуда белые нас ждали меньше всего.
Не обращая внимания на редкие выстрелы из окон, мы твердыми шагами направились к кремлю… На улице баррикад не было. Со стороны гостиницы Щетинкина мы услыхали крики «ура»…
Было около половины одиннадцатого ночи. Накрапывал мелкий дождик. В городе и окрестностях кое-где виднелись пожары. Мы были уже не очень далеко от раскрытых ворот кремля, разведчики наши подошли к самым стенам… Вдруг, совершенно неожиданно, в амбразурах кремля блеснули огоньки выстрелов; стреляли из винтовок в наших разведчиков – ни один из них не вернулся… Кремль был уже в руках белых.
Мы были шагах в ста от ворот кремля, и стрелявшие целились теперь в нас.
Пути назад не было. Огонь противника был очень сильным… наши потери росли. В этот миг я дал
Те, кто был поблизости, вместе со мною бросились к кремлю, стремясь захватить ворота; других огонь белых заставил повернуть обратно… Но в тот момент, когда мы были всего лишь шагах в двадцати от стен кремля, кто-то изнутри с силой захлопнул ворота. Преодолеть возвышавшиеся на две сажени стены кремля мы не могли… Штурм не удался.
Огонь со стен кремля все усиливался. Нам удалось найти убежище в подворотне, шагах в 100–150 от кремля.
Сербский интернациональный батальон после бегства матросов и курсантов военного училища перешел на сторону белых.
5-й латышский стрелковый полк, благодаря мужеству которого нам удалось в течение двух дней – 5 и 6 августа – оборонять Казань от превосходящих сил противника, был расчленен на небольшие группы. Положение нашей маленькой группы было критическим. Надо было выбираться из города.
Из наших оставались мои адъютанты Дилан и Циритис, секретарь Эктерманис, командир 5-го латышского стрелкового полка Янис Бриедис и еще 21 стрелок. Казань уже не была наша. Кремль тоже не был наш.
Мы знали, что пробиться можем только в северную часть города. Это было нам необходимо и потому, что я стремился скорее попасть в штаб II армии, находившейся в городе Сарапуле, чтобы получить возможность отдать оттуда соответствующие распоряжения Восточному фронту.
Для того чтобы выйти из западни, нам надо было перебраться через Воскресенскую улицу и направиться к театру. Со стороны кремля за нашей улицей следили сотни глаз; обстреливая нас из винтовок (пулеметов у них не было), белые не давали нам сделать ни малейшего движения.
Из отдельных домов время от времени раздаются выстрелы по нам: мы видим высунутую на миг из окна руку. Слышим, что по улице идут войска, оркестр играет марш «Молодая Европа». Неподалеку от нас, шагах в ста, семинария, где находится хозяйственная часть 5-го полка, которая не смогла выбраться из города. Оттуда доносятся крики «ура» и звуки оркестра… Нам становится ясно, что семинария в руках белых.
Конец ознакомительного фрагмента.